Иду в столовую, чтобы налить себе кипятка и немного выдохнуть. Нужно многое сегодня распланировать и не поддаться отвратительному настроению, что бродит по венам после звонка отца.

«Поставил жизнь на паузу» – все еще отбивается в мозгу колючими ударами. – «Я в этом не виноват».

А кто тогда?

– Привет! – не сразу понимаю, что остановился как вкопанный позади девчонки из маркетинга и пялился на ее задницу. Черт, она заметила?

Киваю и прохожу к кулеру. Надеюсь, нет. Это скорее рефлекторное действие, чем прямая заинтересованность. Задумался и сконцентрировался на единственной привлекающей внимание детали. Просто… кто так нагибается за водой?

Хотя с ее положением можно дать скидку. Видимо, острая нужда стирает воспитание.

Пока чай заливает кипяток, отмечаю про себя, что Лиза не двигается с места и возвышается надо мной давящей на зону моего комфорта глыбой. Черт, а она и правда высокая. Раньше не замечал, мы редко оказываемся в достаточной для этого близости. Бросаю взгляд на ее ноги, может, она носит мозговыносящие каблуки, чтобы чувствовать себя на голову выше всех середнячков-мужчин? Как некая компенсация за детские обиды. Но нет, она реально высокая.

И это... интересно.

Неожиданный факт.

Мы перебрасываемся парой ничего не значащих фраз, пока я завариваю свой чай, все проходит почти как белый шум – привычное для меня состояние при общении с женщинами. Я разворачиваюсь на выход, у нас выходит странный танец в борьбе за пространство на маленькой кухне и, я не успеваю заметить, как все происходит, но уже через секунду оказываюсь в дурацком положении.

Лиза сидит у моих ног, а я рассматриваю разорванную на мне рубашку. Любимую.

Отмечаю про себя, как в дверях появляется чья-то светлая голова, и после приглушенного «ой» тут же скрывается в коридоре. Черт, еще и свидетели.

Вот поэтому я так тщательно оберегаю свой спокойный мир. Там, где отец имеет наглость ставить мне диагноз отложенной жизни, я предпочитаю другое определение: защита личных границ.

И сейчас она с треском оторванной ткани проваливается тупо из-за факта, что я позволил себе расслабиться на минуту.

Вот почему я избегаю таких женщин. Их слишком много, а значит, за ними неминуемо следует хаос, который я стараюсь в свою жизнь больше не пускать. Но сейчас оказываюсь в его эпицентре и с ужасом смотрю на последствия. Минус рубашка и плюс к стрессу.

Я ведь знал, что с ней что-то не так. Замечал маленькие странности в редкие минуты пересечения по рабочим вопросам. И вот прямое оказательство: гормоны творят страшные вещи с людьми. С женщинами, которые и так предрасположены к сумбуру и анархии.

Девчонка из маркетинга на достигнутом не останавливается и ныряет в мое личное пространство с головой и руками. Там, где ее пальцы меня касаются, кожа вспыхивает. Мне не нравится, даже пульс ускоряется. Но какого-то черта терплю, крепко сжав зубы.

Кидаю на нее быстрый взгляд. Нормально все? Сама не ушиблась? Можно наорать? Не хватало только чувствовать вину за здоровье беременной девушки.

– Я сейчас найду твой размер. И заплачу, конечно… – лепечет она, делая спасительный шаг от меня.

Мне, наконец, удается набрать воздуха в легкие, которые в экстренном режиме сжались, предчувствуя опасность. Нет, орать нельзя.

– Все нормально, у меня есть рубашка в кабинете, – снимаю ее муки совести, огибаю и выхожу с кухни.

Точно есть. Завалялась где-то в полке с прошлогоднего корпоратива, когда выдавали новые брендированные рубашки всем сотрудникам на радость.

Ускоряюсь по коридорам компании, чтобы миновать позорной встречи с кем-то из сотрудников. Репутация – это то, что зарабатывается годами, а разрушается в один неловкий момент с подачи очередной женщины. Черт.