Я с трудом переводила дыхание и искала что-нибудь, что могло бы удовлетворить его просьбу.

"Мой любимый фильм – "Самолет".

Рука перестала двигаться, и я издала звук разочарования. Наверное, он хотел чего-то более глубокого, чем мое признание в том, что мой любимый фильм – комедия 70-х годов.

"Ты, конечно, не можешь говорить серьезно, – хмыкнул он.

Я улыбнулась как идиотка, радуясь, что он понял шутку. "Я серьезно, и не называй меня Ширли". Рука возобновила свой дисциплинированный темп, и он поднялся на ноги, другой рукой вытирая рот и цепляясь за мое бедро.

Он был просто великолепен, и я не могла дождаться момента, когда смогу овладеть им, но напомнила себе, что он хочет действовать медленно. После такого оргазма самое меньшее, что я могла сделать, – это дать ему возможность заработать.

"Теперь ты", – сказал я. "То, что вы никогда никому не рассказывали раньше".

Мой любимый фильм – "Аэроплан".

Я опустила глаза в щели. "Фальшивка?"

"Фальшивка", – признался он. "Пейдж, мне сейчас так чертовски тяжело, что я думаю, это может меня убить".

Он не соврал: штаны у него были с внушительной прорезью. И шест, устанавливающий палатку, выглядел впечатляюще. Мне захотелось посмотреть, с чем я буду работать, и я приподнялась. Он отнял от меня руку, выражение его лица было растерянным.

Я наклонила голову, чтобы мои глаза встретились с его глазами. "Посмотрим, что я могу с этим сделать".

Он нервно вздохнул.

"Снимай рубашку, – я указал на спинку кресла в углу, – и садись в это кресло".

На его лице по-прежнему читалось замешательство, но он нерешительно расстегнул манжеты, когда я встала из-за стола. Я подождала, пока он стянет рубашку с тонкими бицепсами и бросит ее на стол, а затем открыла верхний ящик и взяла горсть презервативов, сунув их в карман костюма. Пиджак был настолько велик на мне, что карманы оказались ниже бедер.

Водянистые глаза не отрывались от меня, пока он опускался в кресло без рубашки. Я направилась к нему, соблазнительно улыбаясь и покачивая бедрами. Из-за пиджака он, вероятно, не мог этого видеть, смутно осознавала я. Но будь я проклята, если собиралась его снять. Я хотела, чтобы он это сделал.

"Что ты делаешь?" Когда я встал перед ним на колени и взялся за пояс, в его голосе прозвучало беспокойство.

"Я хочу пососать твой член".

Его грудь вздымалась от тяжелого вздоха. "Не думаю, что это хорошая идея".

Я освободила кожаный конец, и мои пальцы сосредоточились на расстегивании пуговицы под ним. "Почему бы и нет?"

"У меня не было секса целый год, и я чувствую себя девственницей. Я потеряю его через пять секунд". Появился сексуальный румянец. Смущенный Дом был так очарователен.

"Отдай мне должное", – прошептала я. Пуговица расстегнулась, и я опустила молнию на его эрекцию. "Я могу заставить тебя продержаться хотя бы десять секунд".

Его рука легла мне на плечо, в голосе прозвучало беспокойство. "Нет, тогда все закончится. Мне не восемнадцать. Я не могу вернуться, как раньше".

"Чувствуешь себя девственницей? Кончи мне в рот". Мои руки опустились на его бедра, чтобы мои пальцы могли забраться под пояс его брюк и боксеров. "Я могу быть терпеливой, и ты продержишься дольше, когда будешь трахать мою киску".

Он смотрел на меня немигающими губительными глазами. Затем он приподнял бедра в молчаливом согласии, чтобы я могла убрать ткань со своего пути.

"Ух ты, здорово". Так оно и было. Его член не был самым длинным из всех, что я когда-либо видела, но он был определенно лучше среднего, плавно изгибался вверх и был невероятно толстым.

"Настоящий или поддельный?"

Я бы не стала лгать насчет комплимента. Я искренне посмотрела на него. "Настоящий, обещаю".