— Знаете, так нечестно.

— В этом мире многое нечестно. Отвечай, мышка. Чем меньше ты будешь сопротивляться, тем быстрее попадешь в бальный зал к своей подруге и кавалеру.

— И вы не выдадите меня страже? — поразилась я, уверенная, что граф не упустит случая, чтобы указать зазнавшейся девушке ее истинное место.

Мужчина недовольно покачал головой. Он отошел от балюстрады и вновь встал напротив меня, скрестив наши взгляды. Было заметно, что терпение у него уже на исходе, хотя он тщательно это скрывал. И немудрено, ведь я толком не ответила ни на один его вопрос.

— Нет, мой любимый цвет не белый, — решила я пойти на уступки.

— Розовый?

— Нет.

— Зеленый? — прищурился мужчина, вновь приблизившись ко мне, и невесомо коснулся ключицы. — Оранжевый, черный, фиолетовый?

Я замотала головой и попыталась увернуться от его прикосновений. Не отступила назад только потому, что побоялась вновь оказаться над пропастью второго этажа.

Агфар всмотрелся мне в глаза. Уголки его губ дернулись вверх, так и не превратившись в улыбку.

— Неужто голубой?

— Да, — призналась я и вздрогнула от внезапно прострелившей мочку боли.

Широкая ладонь легла мне на шею. Выражение лица мужчины окаменело, вмиг потеряв ту располагающую к разговору заинтересованность. Он кивнул своим мыслям и вдруг развернулся, пошел к выходу.

— Это все? — подалась я за ним и вдруг ощутила что-то теплое, капнувшее на ключицу.

К своему ужасу заметила там кровь. Стерла ее, всмотрелась в свои вымазанные пальцы, надеясь, что ошиблась. А после вспомнила об одном, самом первом вопросе о лифаре, и дотронулась до уха.

— Не может быть…

Нутро сжалось в крохотный комок, стоило нащупать каплевидную серьгу. Это символ. Знак, что мужчина сделал выбор. Показатель того, что я впредь не свободна и больше никто не должен иметь на меня виды.

— Неужели вы настолько злопамятны и готовы на подобное кощунство?! — крикнула я в спину графа, сделав пару шагов к нему.

Мужчина обернулся. Одарил меня тяжелым взглядом и потянулся к ручке двери.

— Граф, что ж вы сбегаете, как последний трус?!

— Лисая де Брант, — заговорил он гневным голосом, и холод заструился вдоль позвоночника, — впредь попрошу тебя быть более разборчивой в выражениях. Я тебе не отец и не брат.

— Вот именно, вы мне никто! Пустое место, которое пытается то стать моим мужем, то теперь женихом.

Пространство вокруг нас пошло рябью, потемнело. Я ощутила тяжесть на плечах. Мне вдруг стало сложно дышать и вообще стоять ровно, будто граф воздействовал на меня своей эши. Желудок скрутило. В ушах зашумело.

— Я тебе не жених и даже не будущий муж, — с трудом разобрала я слова, всеми силами борясь с головокружением. — В твоем случае лифара — статус принадлежности. Отныне ты принадлежишь мне, — раздалось возле самого уха, в то время как пальцы мужчины ощутимо сжали мой подбородок.

— Нет…

— Да, — поставил он в разговоре точку и развеял эши.

Я пошатнулась, тряхнула головой. Вот она — высшая степень владения даром. Мне до подобного уровня не дорасти. Это не платье, не статическая форма, которую просто закрепить и оставить в том же состоянии. Я подняла глаза на графа, который задержался возле двери.

— Завтра в полдень будь в моем доме. Можешь приехать с отцом, — последнее он бросил в виде подачки и покинул балкон.

А у меня едва не подкосились ноги. Я подошла к балюстраде и оперлась на нее, прижав руку к животу. Уж лучше бы меня схватили стражи и выкинули на улицу. Проще пережить общественное осуждение и впредь никогда здесь не появляться, чем стать лифарой чудовища, скрывающегося под маской человека.

Как унизительно!