– Что вы, зачем? Я не возьму! – запротестовала девушка.

– Как это не возьмешь? – возмутилась Егоровна. – Люди от чистого сердца тебе гостинцы несли, а ты не хочешь брать. Что ж теперя, все в помойку выбросить! Нехорошо так, милая. Бери, бери и не смущайся. Нам в радость, тебе во здоровьице!

Дома, разбирая сумку, Лиля ахала в восхищении и от всей души благодарила щедрых дарителей. Уже давно она не видела домашних молочка, сметанки, а тут и овощи с грядки, и кусочек свежего мяса, и хороший шмат сала. Вот только никак женщина не могла избавиться от чувства стыдливости.

Постепенно Лиля втянулась в работу, и ей даже нравилось общаться с людьми. Они так напоминали односельчан бесхитростным житьем-бытьем. Она привыкла к их привету и к их грубоватости. У нее появились свои подопечные бабушки и дедушки, одинокие люди, которым за хлебом в магазин пойти нет сил, не то, что по хозяйству что-либо делать.

Лиля, засучив рукава, мыла посуду, стирала нехитрые старческие вещи, убирала в доме.

– Оставь, дочка, веник. Я уж как-нибудь и сама подмету! Ты лучше поговори со мной, – просила одинокая бабушка.

– Я буду мести, а вы рассказывайте. И дело сделаем и поговорим.

– Ты хорошая девочка, у тебя душа красивая, – однажды сказал ей очень пожилой мужчина. – Вот только глазки у тебя грустные. Ребеночка под сердцем носишь мужнего?

– Конечно, – вспыхнула девушка.

– А он рад детенышу?

– Не знаю, – отвернулась Лиля, чтобы мужчина не увидел набежавшую слезу. – Мы об этом не говорим.

– Ну-ну, дочка, не переживай. Мы, мужики, пока на руках своего не подержим, счастья не понимаем. Вот увидит сына – обрадуется.

– Да кто ж его знает – сын будет или дочь.

– Сынок будет, это ты не сомневайся. Что так смотришь удивленно? Я не всегда таким старым и беспомощным был. Когда-то, дочка, я земским врачом работал, на три деревни один. И терапевт, и хирург, и акушер – все в одном лице! Сколько ж насмотрелся людских судеб! А ваша, женская доля, редко легкой бывает. Но ты верь, у тебя все должно быть хорошо! И деток нарожаешь, и муж любимый и любящий рядом будет, потому что душа у тебя светлая, незамутненная.

– Спасибо вам, Иван Иванович, на добром слове.

Добрые слова Ивана Ивановича благодатным бальзамом легли на душу молодой женщины. Если на работе у нее отношения с клиентами и с начальством установились благодушные, жители ее встречали теплом и лаской, а начальница постоянно хвалила и ставила в пример даже сотрудникам со стажем, то дома было не весело. Муж, позавтракав, уходил на работу и возвращался с каждым днем все позже и позже. Однажды она спросила, где он так заполночь задерживается. В ответ Вовчик рассмеялся.

– Ты решила устраить допрос? Я свободный человек, взрослый и самостоятельный, и не собираюсь перед тобой отчитываться за каждый свой шаг. Я же не спрашиваю, где ты все дни шляешься.

– Но я… я работаю, – растерялась Лиля.

– И это ты называешь работой? Стоило ли шесть лет учиться, чтобы бегать по домам и собирать куски у бабок! Посмотри на себя, ты просто побирушка.

– Да как ты смеешь! – возмутилась Лиля.

– Смею, – спокойно прервал ее Вовчик. – Это ты меня позоришь, таскаешь подачки.

– Но на это мы живем!

– Ты опять за свое? На проживание я даю тебе денег. Если ты мотовка и не умеешь деньгами распорядиться правильно, я не виноват. И вообще, оставь меня в покое. Скажи спасибо, что тебя в приличную семью ввели. Не нравиться – убирайся на все четыре стороны! – хлопнув дверью, он ушел.

Наплакавшись, Лиля с тревогой ждала его вечером, но он пришел на следующее утро, с душным запахом перегара и красным следом от поцелуя на груди. Заметив недоуменный взгляд жены, усмехнулся.