***

Пара пролетела мимо меня. Я все думала о сказанных Авдеевым словах, но никак не могла найти им разумного объяснения. Кроме того, группа всю пару обсуждала преподавателя-маньяка и Аня в этом активно участвовала.

К концу занятия к нам вошла проректор по воспитательной работе и предупредила, что сейчас всем нужно собраться в актовом зале, якобы у ректора есть для нас какая-то информация. Так мы и поступили.

Актовый зал, который навеял на меня кое-какие воспоминания, встретил нас небольшим количеством студентов: некоторые уже ушли домой, другие просто решили не ходить, но тем не менее здесь было не меньше сотни человек.

На этот раз мест нам не хватило – нам с Аней и еще некоторыми ребятами пришлось встать под стенкой и слушать информацию стоя.

Как только я решила осмотреть зал, тут же отыскала Авдеева, который тихонько сидел за кафедрой в кресле и водил взглядом по студентам. Почему-то я сразу решила, что он ищет меня. И правда, когда он обернулся в мою сторону и нашел меня глазами, казалось бы, облегченно вздохнул. Или же мне показалось?

Ректор вошел в актовый зал, напоминая ураган, сметающий все на своем пути. У мужчины лицо все так же было болезненно бледным, но сам он был довольно активным.

– Прошу минуточку тишины! – начал он. – Простите, что оторвал вас от занятий, но дело, по которому я вас собрал, не терпит отлагательств! Как вам уже известно, наш преподаватель истории Борис Олегович обвиняется в склонении девушек к оральному сексу за зачеты. Студентка представила доказательства, сейчас с ней работает психолог. – Игорь Леонидович обвел взглядом присутствующих. – Я прошу всех, кто подвергался какому-то надругательству со стороны этого человека, сообщить нашему специалисту. Анонимность гарантируем.

– Они нормальные? – шепнула мне Аня на ухо. – Никто в здравом уме к ним не пойдет. Это же позор!

Да, она права, это тот еще позор. Любопытно, сколько же Борис Олегович промышлял подобными развлечениями?

Встретившись с Авдеевым взглядами снова, я тут же подняла руку и перевела глаза на ректора, который сразу же среагировал.

– Игорь Леонидович, простите, но у меня есть вопрос, возможно интересующий нас всех.

Цвет лица ректора изменился с белого на зеленый.

– А, это вы, девушка с факультета журналистики. – Он обернулся ко мне. – Слушаю вас.

Я мазнула взглядом по присутствующим и снова уставилась на болезненно выглядящего мужчину.

– Сколько времени Борис Олегович промышлял подобным хобби и почему вы узнали об этом только сейчас? Человек, которого буквально можно назвать больным, долгое время преподавал в этих стенах, возможно с самого начала занимался противозаконным делом, но наружу все это вышло лишь сегодня. Я ни в коем случае не обвиняю во всем этом вас, но ответственность в какой-то степени лежит и на ваших плечах, – я замолчала и услышала вокруг себя гробовую тишину.

Ректор продолжал смотреть на меня, видимо подбирая слова, как вдруг из-за кафедры поднялся Авдеев и быстрым шагом направился в мою сторону.

– На пару слов, Зорина, – тихо и как-то раздраженно сказал он мне, но стоящие рядом со мной студенты тоже услышали.

Метнув взгляд на растерянного ректора, я повернулась к Денису Олеговичу и вышла следом за ним в пустой коридор, ожидая какого-нибудь скандала или угроз.

– Катя, – Авдеев потер себе виски, – я понимаю, что ты журналистка, но ты хоть иногда думай, что говоришь.

Я уставилась на него вопросительным взглядом.

– Не понимаешь? – он опустил руки. – Ситуация в институте и так накаляется до предела, его не закроют, но полиция будет вести расследование и не вылезет отсюда, пока не нароет что-то еще. А ты опять задаешь провокационные вопросы. Ты это делаешь специально?