Отец бросается к ней, но мощная энергетическая волна отбрасывает его. Послав полный ненависти взгляд на папу, упавшего на землю, ведьма раскидывает в стороны руки и делает последний шаг в пустоту.

Бездна принимает ее в свои смертельные объятия. Ад открывает ворота.

Мир снова начинает плыть, и я, наконец, чувствую, что больше здесь меня ничего не держит. Я готова проснуться, и радуюсь от этого, но, как только меня начинает вытягивать из грез, слух пронзает отвратительный смех. Он затаскивает меня обратно.

Я стою одна на краю обрыва. Три коротких шага отделяют меня от смерти. Три коротких шага отделяют меня от Лидии.

Смотря вниз – туда, где не видно даже земли, я шумно сглатываю. От страха ноги подкашиваются и слабеют, но я не могу сесть, как бы сильно не хотела. Что-то против моей воли держит меня. Оно дергает за ниточки, как в театре кукол актеры управляют своей атрибутикой.

— Лииса.

От его голоса у меня болезненно сжимается грудь. Я не могу дышать. В легких будто дыры зияют. Так больно...

Обернувшись, я встречаю его взгляд и утопаю в нем мгновенно. Я готова прыгнуть с обрыва, чтобы разорвать наш зрительный контакт. Чтобы скрыться от альфы. Чтобы спрятаться.

— Уходи. — дрожа, прошу я.

Из глаз снова катятся слезы.

— Я люблю ее. — эхо отражает его слова, придавая им особенный окрас, от которого мне становится хуже.

— Хватит!

— Она особенная.

— Убирайся!

— Она любимая.

— Пошел вон!

Откуда не возьмись, вместе с моим криком поднимается буйный ветер. Его порывы, сотканные из злости, кажутся настолько ледяными, что от холода у меня начинают неметь конечности.

— Ненавижу! — выкрикиваю я, с такой же злостью, с которой гудит здесь ветер. — Я тебя ненавижу!

Его губы расплываются в ухмылке, которая наносит моему сердцу такой мощный удар, что я не выдерживаю и валюсь с ног. Оказавшись снова на коленях, я хватаюсь за сердце.

Трава подо мной начинает чернеть, будто ее поражает ядовитая тьма, которая быстро направляется в сторону Элайджи. Я следую за ней взглядом до того момента, пока она не впитывается в парня и не становится с ним единым целым. Его глаза заволакивает чернота, а из носа начинает идти такой же едкий дым.

— Такова твоя судьба. — говорит альфа не своим – женским – голосом, очень похожим на голос Лидии. — Ты должна умереть!

Я дергаюсь от того, что мое горло крепко сжимает что-то сильное и неестественное. В глазах начинают плясать звезды от нехватки воздуха. Кажется, что мне вот-вот свернут шею.

Сжимая в руках траву, я кое-как поднимаю взгляд на Элайджу. Все внутри меня горит от ярости, направленной на того, кто сейчас сидит в теле моей пары. Кто его энергетикой и взглядом убивает меня.

— Он мой! — рычит нечто, сильнее закручивая жгуты на моей шее.

С резкой болью в ее области меня выбрасывает в реальность.

3. Глава 2. Наедине с собой

Боль не утихает. Кажется, она становится только сильнее. Главной ее точкой является метка. Это чертово клеймо горит так, что хочет содрать его с кожи собственными ногтями, но я не позволяю себе прикоснуться к ней. Упрямо поджимаю искусанные в кровь губы и жду, когда сердце хоть немного сбавит свой бешеный ритм, и меня перестанет трясти.

За окном дует мощный злой ветер, похожий на тот, что властвовал во сне. Погода обезумила и, кажется, что она не собирается успокаивать свою ярость. Только больше входит в раж.

Я ошибалась, когда думала, что в реальности мне будет так же больно, как во сне. Сейчас, как только биение сердца стабилизируется, я ощущаю себя мертвой. Все внутри меня стихает. Шторм превращается в штиль. И я не знаю, что хуже: ощущать в груди вместо сердца обуглившийся камень или же мучиться от боли... Она хотя бы является доказательством того, что я еще жива...