Весь недолгий путь думал, в какие слова облечь приключившиеся со мной неприятности. Каким образом дать понять своим высоким столичным покровителям, что остро нуждаюсь в их помощи, но при этом не выглядеть просителем. Любой сановник – и этого времени, и полторы сотни лет спустя – будет рад принять под руку успешного регионального политика! Но немногие рискнут поддержать человека сломленного, раздавленного обстоятельствами. Лишившегося влияния и власти. Униженного и униженно выпрашивающего подачки.

Но я-то не таков. Есть у меня еще козыри в рукаве. И влияние в таких сферах, которые могут преподнести парочку сюрпризов врагам. Знать бы точно – кто они, авторы моей неожиданной опалы и последующего преследования?!

А и правда, Герман! Ты прав, брат. Действительно – зачем просить власть имущих каким-то образом повлиять на мою судьбу, когда можно просто пересказать обстоятельства и поинтересоваться – кто это такой наглый посмел тявкнуть на… Ха! На человека Наследника Престола! Герочка, ты гений! Ай-яй-яй, какой ущерб престижу бедного Никсы приключился!

Пока классическая – толстобокая – повариха таскала снедь на сбитый из тяжелых плах, на века, стол – успел все как следует продумать. Решил не пугать купцов с инженерами резкими поворотами в моей жизни. Отделаться общими фразами. Мол, в связи с не до конца выясненной ситуацией вынужден был на некоторое время отъехать из Томска. И жандармам вовсе незачем знать – куда именно. А вы, мои драгоценные, поменьше верьте глупым слухам и побольше работайте. И верьте – вскоре все вернется на свои места. Враг будет повержен, а друзья достойно вознаграждены. Как-то так…

А вот Стоцкому стоило рассказать правду. Он по большому счету мой человек, и под него обязательно немедленно рыть начнут. Еще хорошо бы, чтобы мой Фелициан Игнатьевич разузнал, кому именно из омских жандармов поручено следствие вести и что у них на меня есть. Может так выйти, что сам факт моего побега – главное доказательство вины, а от остального легко можно было отговориться.

Ну и Ваське в Бийск нужно будет отписать, чтобы затаился. Если кому не следует выведают о нашем небольшом серебряном руднике – никакие покровители от царского гнева не спасут!

Крещение. День не постный, но и угощение на станции третьего класса – не ресторация. Без разносолов и ничего неуставного. Впрочем, я и без этого уже весь в режиме путешествия – готов довольствоваться малым. И жаль терять время на пустяки, когда слова, которые еще предстоит перенести на бумагу, стройными рядами теснятся в голове.

Да и аппетита нет, если честно. Все-таки, согласитесь, слишком уж быстры и кардинальны перемены в моем статусе. По нынешней скорости жизни – так и вовсе мгновенны. Еще утром встал с постели пусть и не грозным начальником обширнейшего края, но и не последним человеком. Миллионщиком. Владельцем заводов, газет, банков… Чуть не сказал – «пароходов», хотя вот как раз этого добра у меня еще нет. Доля малая в Магнусовых верфях – есть, а корабля – ни единого. Что бы я с ним делать-то стал бы?

Бывший тюменец, а теперь вроде как уральский купец, Поклевский-Козелл этой, ушедшей уже в историю осенью подписал генеральное соглашение с правлением «Сибирского пароходного комиссионерства», в один миг превратив это объединение в крупнейшую в Западной Сибири транспортную корпорацию. По сути – монополиста. Тюфины, Рязанов, Швецов и недавно образованная «Пароходная компания купца Таля» хоть и обладали почти третью кораблей Обь-Иртышского бассейна, но на фоне оборотов «комиссионеров» смотрелись блекло. Куда уж мне-то в эту банку с пауками лезть?!