Заметив, что парень пришел в себя после наркоза, девушка наклонилась над ним и участливо спросила:

– Как ты?

– Неплохо, – непослушными губами просипел Нортис. – Я снова вижу. Значит Люмбери уже вернулся?

– Ну конечно вернулся, – послышался слащавый голос доктора. – За кого вы меня принимаете, молодой человек? Я честный доктор, всегда выполняющий свои обязательства!

– Ага, – усмехнулась девушка. – А еще здесь остался твой драгоценный робот-хирург.

– Не будем спорить, – отмахнулся Люмбери, не отрываясь от выдвинутой из корпуса робота сенсорной клавиатуры. – Как вы себя чувствуете?

– Неплохо, – повторил Нортис. – Имплантат работает.

– И должен заметить – великолепно работает! Доктор Люмбери всегда делает работу на совесть! Думаю, про функциональность второго имплантата можно не спрашивать – все показатели в норме, устройство откликается на запросы тестера, конфликта и отторжения не обнаружено.

– Второй? – удивленно переспросил Нортис и тут же закашлялся – за долгие часы сна, гортань пересохла и почти не слушалась.

Марлин поспешно поднесла к его рту тубу с водой и, пока он маленькими глотками пил воду, пояснила:

– Тебе уже удалили сердце. Теперь ты работаешь на другом моторе, – Марлин указала на обнаженную грудь юноши.

Опустив голову к груди, Нортис увидел проходящий по его грудной клетке шов. Еще через миг, он с ужасом понял, что края раны не зашиты, а лишь небрежно скреплены несколькими скобками и густо залиты прозрачным медицинским гелем. При каждом вдохе шов расходился. Казалось, края глубокого разреза вот-вот раскроются.

– О, Господи, – судорожно прошептал Нортис и непроизвольно дернулся. – О, Господи.

Медицинский робот пронзительно запищал, на панели тревожно зажглось несколько желтых индикаторов. Уставившись на заполненный медицинскими показателями вирт-экран, Люмбери озабоченно пробормотал:

– Что такое? Ага… Выброс адреналина в кровь, вырос уровень тестостерона…

Проворные пальцы доктора забегали по клавиатуре, по пластиковым трубкам в вены Нортиса устремилась доза успокаивающего лекарства. Когда на панели робота вновь зажглись зеленые огни, доктор повернулся к калеке и удивленно спросил:

– В чем дело молодой человек? Нет причин для волнения – все имплантаты функционируют нормально. Отторжения не наблюдается. У доктора все под контролем.

– Почему шов открыт? – тихо спросил Нортис, стараясь не смотреть на развороченную грудь.

– Рано еще зашивать рану, – пояснил Люмбери. – Дело не закончено – чуть придешь в себя, и приступим к извлечению остальных органов и замене их на имплантаты. У нас впереди много работы, господин Нортис. Очень, очень много работы для старого доброго доктора Люмбери…

– Доктор! – прервал Нортис излияния Люмбери. – Что насчет протеза для правой руки?

– Не надо спешки, молодой человек. Внешние модификации мы произведем в самом конце. Для начала надо убедиться, что все внутренние имплантаты прижились и самое главное – взаимодействуют друг с другом. Протез уже со мной, вот в этом милом контейнере, – доктор указал пальцем на пластиковый контейнер, небрежно поставленный у самой двери.

– Хорошо, – выдохнул Нортис. – Чего мы ждем?

Открытая рана на груди нервировала его и он просто жаждал поскорее закончить все операции. Теперь, когда он знал, что в его груди больше не бьется сердце, ему почему-то стало очень не хватать этого повседневного ритмичного стука… Безимпульсный имплантат работал бесшумно. На том месте, где раньше трепетало сердце, теперь беззвучно крутились две роторные помпы, гоня кровь по его венам.

– Надо отойти от наркоза, – пояснил Люмбери. – Ведь мы не хотим остаться в мире грез навсегда? Если ты не проснешься, боюсь, эта добрая девушка решит, что я недобросовестно отнесся к делу.