Роуз еще раз одаряет меня свирепым взглядом и, резко развернувшись, выбегает из конференц-зала, громко хлопнув дверью.

Рухнув на кожаный стул, обхватываю голову руками. Каждый день я пытаюсь найти Оливию, любую зацепку или ниточку, за которую можно ухватиться. Но ничего, что могло бы мне помочь, не вырисовывается на горизонте.

На носу выход новой книги, которую я написал с горем пополам. Точнее, выплюнул из себя, чтобы не занимала мои мысли.

После того дня, когда в Ви попала пуля, я ее больше не видел. Ее след потерялся, как капля воды в море, не оставив ни зацепок, ни намеков – ровным счетом ничего. Она испарилась. Последнее, что я видел – это то, как Оливия медленно рухнула на пол, держась за живот окровавленной рукой. Я каждый день вижу это в непрекращающихся кошмарах. Я постоянно ощущаю стойкое чувство усталости и гнева, с которым засыпаю и просыпаюсь. Мысли о том, что я не смог ее уберечь, буквально съедают меня изнутри. Я ни на одну секунду не могу перестать думать о ней. Прошло уже полгода, и Шон твердит, что нужно готовиться к худшему. Я стал рассеянным и теряю авторитет в городе. И я понимаю это. Бремя, которое я сам взвалил на свои плечи, теперь кажется мне неподъемным.

Тяжело вздохнув, смотрю на часы. Три часа. Через час у меня встреча с инвестором. А еще нужно просмотреть последние правки перед отправкой книги в типографию.

Встав с кресла, направляюсь к Саре. Та, сидя на своем месте, что-то активно печатает в телефоне.

Оглядевшись, не в первый раз обращаю внимание на интересную вещь, которую заметил уже давно: как только я захожу в любое помещение в издательстве, все присутствующие там разом замолкают. И это меня теперь уже не забавляет, а раздражает.

Впрочем, стараясь не обращать внимания, я направляюсь к выделенному мне редактору. Придвигаю к ней стул и присаживаюсь рядом. Не отрываясь от какого-то очень важного для нее дела, она продолжает меня игнорировать. «Вот сука», – мысленно ругаюсь я и громко и раздраженно замечаю:

– Одна минута моего времени стоит дороже, чем ты получаешь в неделю. Может, наконец отвлечешься?

Но Сара, по-прежнему не обращая на меня совершенно никакого внимания, продолжает залипать в мобильник. Не выдержав, я вырываю его у нее из рук и бросаю в ближайшую урну.

– Это моя вещь! Кто тебе разрешил… – восклицает она, но прерывается на полуслове и смотрит на меня возмущенным взглядом, разом выпрямив спину.

– Ты внесла правки? – отрывисто спрашиваю я, давая понять, что со мной такие выкрутасы не проходят.

– Да… Ну, то есть…

– Так да или нет?

Пододвинув ее кресло вплотную к своему, я лицезрею, как она дрожит. «Пытается быть храброй, глупая», – мысленно отмечаю я, продолжая сверлить ее глазами. Ловлю себя на мысли, что мне изрядно надоел этот цирк и то, как халатно работает Сара, бездельничает и думает, что, раз ее взяли на такой высокий пост, значит, она может делать все, что пожелает.

– Ну, – жалобно бормочет Сара, – я еще не до конца успела…

«Я еще не до конца успела», – прокручиваю в голове последние слова этой маленькой змеюки, которая высосала у меня за двадцать минут все остатки нервов.

– У тебя, мать твою, была целая неделя, чтобы справиться с одним чертовым авторским листом! – говорю я, срываясь и повышая голос, а затем встаю и возвышаюсь над ней. – А ты и с этой задачей не справилась?

Она вжимается в кресло, виновато глядя на меня исподлобья.

– У нас книга скоро выходит, бестолковая ты мразь! – кричу я на нее. – А ты не можешь отредактировать всего один авторский лист!

Ее коллеги тем временем прячутся за своими мониторами и с усладой слушают наш напряженный диалог.