- Я же обещал тебе, Кошечка моя, - опаляя дыханием лобок с предвкушающей улыбкой протянул мужчина. - Облизать я тебя облизал, а дальше по списку у нас...

Не договорив, опустил голову вниз и... Машина реальность раскололось на до и после.

10. 10. Маша

Прежние ласки пальцами не шли ни в какое сравнение с тем, что он делал сейчас. Вообще, ничего на свете не способно было сравниться с его действиями! С тем как Богдан... Её...! Там...! О-о-о, Божечки! Она выгнулась, подставляясь под умелый горячий язык и губы, творящие с ней... В ней!... Невероятное! Потрясающее! Невозможное! Да ещё с таким удовольствием, будто ему в эту самую секунду было также обалденно как ей. Хотя Баженовой было даже больше, чем обалденно. Ей было так, как никогда не было до этого. Наслаждение нестерпимым жаром сосредоточилось под его губами. Сердце сходило с ума. Разряды тока по всему телу достигли немыслимых значений и от каждого движения языка по головке клитора её подкидывало на кровати, как припадочную. Из груди то и дело вырывались всхлипы, стоны, вскрики голосом, которого у неё раньше не было. Комната перед глазами качалась и только мужчина между её ног оставался непоколебимым. Единственным якорем, удерживающем девушку от того, чтобы подобно воздушному шарику не взмыть в небо и не затеряться в пушистых облаках. То ускоряясь, то замедляясь, он открывал для неё новые грани и новые ощущения, знакомил её с её же телом заново и показывал каким оно может быть пластичным, чувственным, отзывчивым. Как ему нравится. Как оно раскрывается в знающих толк руках и...

Маша застыла, почувствовав, как в неё проникает палец. Не просто поглаживает или дразнит, а медленно скользит внутрь, растягивая и заполняя. О-о-ох... Как она там ещё пару минут назад думала? Что ничто не сравнится с его языком и губами? Поторопилась однако с выводами. Ничто не сравнится с его языком, губами и пальцами, когда они были в ней одновременно! Ничегошеньки!

- Б-б-богда-а-ан... - промычала, стискивая ладони в кулаки и понимая, что сама себя теряет. - Бо-о-о...

Он не отозвался, крайне занятый своим делом, то есть ею, и в следующую секунду добавил второй палец. Подождал мгновение, давая возможность привыкнуть и при этом не свихнуться от непривычной заполненности, и начал аккуратно ими двигать вниз-вверх-вниз-вверх, словно знал, что для неё даже это впервые и старался действовать как можно осторожнее. Будь Баженова в себе, то точно не оставила бы этот маленький факт без внимания, но она сейчас абсолютно не соображала, не помнила какой сегодня день недели и как её зовут. Она будто и вовсе перестала существовать. Вместо неё был кто-то незнакомый, возбуждённый до предела, хрипло стонущий, желающий и просящий больше, сильнее, быстрее. Кто-то, кто ощущал мужские пальцы внутри себя, язык на клиторе и пронзительный взгляд из-под длинных тёмных ресниц и хотел, чтобы этот момент продолжался вечно. Чтобы Зорин смотрел на неё как на божество и любил эмоционально и физически с такой силой до последней миллисекунды существования этого бренного мира, а она отвечала ему тем же. Не робостью и смущением, а любовью на любовь во всех её проявлениях. Чтобы их тела, души и сердца были единым целом. Чтобы это пламя в крови, дрожь, пульсацию они разделили на двоих и...

Её выгнуло дугой. Она даже не успела хотя бы немного себя притормозить и предупредить его о том, что с ней вот-вот произойдёт. Точнее уже произошло. Оргазм. Не первый в жизни, но первый с мужчиной. И не просто с мужчиной, а с Богданом Зориным! Сильный, ошеломительный, вышибающий дух. Красивый. Ослепительно-яркий. Переносящий её куда-то за пределы возможного и невозможного. Туда, где зелёно-карие глаза с восторгом и довольством следили за каждым вздохом и движением. Где его сильные руки крепко обнимали, прижимали к горячему телу, смаковали её дрожь на ощупь. Где припухшие от поцелуев и влажные от её возбуждения губы очумительно красиво улыбались. Где не было никого, кроме неё, него и...