Джонни забирает свою порцию и идёт занимать столик, уверенный, что друзья присоединятся к нему. И он не ошибается: уже возле стола они догоняют его и приветствуют, воодушевлённо обсуждают пищу на подносе и даже смеются. Он рад приятелям, здоровается с ними и в очередной раз поражается слаженности системы: ребята стояли как минимум сотыми, но были обслужены в считанные минуты.

– Как поживаешь, Джонни? Какие планы на вечер? – наперебой тараторят друзья.

Малыш Билли как всегда радуется жизни. Ему всего около двадцати лет, но опытом проживания на улице он утрёт многих в этом уютно чавкающем помещении. Он выжил, будучи беспризорником, скрылся от полиции подростком и не утратил радости топтать асфальт города во взрослом возрасте. Совершенно уникальный в своём роде он заражает оптимизмом всех, кто с ним общается, именно рядом с ним Джонни чаще всего думает о том, чтобы выбраться из этого дерьма. Но к утру обычно эти рвения притупляются.

Его спутник Растаман, в противовес Билли, угрюмый малый. Вероятно, его сделали таким бесконечные проверки на наркотики и облавы полиции, проходящие в его жизни стабильно раз в неделю. А виной тому его шапка в продольных полосках – чёрная, красная, жёлтая, зелёная. Сам Джонни, глядя на весёленький головной убор друга, думает о марихуане, но тот клянется и божится, что никогда в жизни не пробовал курева, а шапку нашёл в баке на углу. Возможно, её выкинули именно поэтому. Все знакомые Растамана смеются над ним в голос, но махнуться шапками никто не предлагает.

– Как обычно, – меланхолично отзывается Джонни. – Хотел сходить за коробками от холодильников, мне обещали. Пойдёте со мной?

– Вот это номер, Джон! Ты раздаёшь дома просто так? – хмурится Растаман. – Где обещали?

– Магазин электроники на углу.

– Это территория Корнелии, друг. Она липкая… – кривит лицо Билли.

– Я знаю. Но она ведь не может захватить весь район, я имею право общаться с любым человеком в городе.

– А пойдём! – решается Растаман. – У неё уже и так хоромы из коробок, жадность бабе не к лицу!

– А ты как? – вопрошает у него Джонни. – На этой неделе облавы ещё не было?

Хмурый Растаман хмурится ещё сильнее, в его складке между бровей уже можно было зажать купюры и монетки, она не расслаблялась даже в редкие моменты, когда Растаман смеялся.

– Нет пока. Хочешь, поменяемся шапками, Джонни? – в сотый раз предлагает он.

Это уже стало дружеской шуткой.

Приятели едят медленно, тщательно жуя, наслаждаясь каждым куском во рту и тёплым помещением вокруг. По окончании они распихивают яблоки и хлеб по карманам и направляются к агрегату с кипятком. Там на выдаче чая и сахара стоит парень в волонтёрской жилетке и следит, чтобы посетители не наглели и не набивали карманы. Он выдает каждому по бумажному стаканчику, два пакета чая и шесть кусков сахара.

Уже за чаем Билли рассказывает, что в их кругах сегодня появилась новенькая. Но ничего больше сказать не может: ни откуда взялась, ни в чьём районе живёт.

– Говорят, красивая. Пока. Её видели капающейся в баке в трёх кварталах от нас с Растаманом, там территория Сенсея. Скорее всего, она не в курсе об этом, но скоро ей разъяснят. Надеюсь, ей повезет, и это будет не в очень грубой форме.

Сенсей отличается эксцентричностью. Несмотря на свой внешний вид, по которому казалось, что он уравновешенный преподаватель кун-фу – длинные тонкие седые усы и борода при ещё достаточно молодом лице – он скорее из тех обходительных джентльменов, которые с лёгкостью могут приложить даже красивую девушку. Вероятно, в пару ему идеально бы подошла карга Корнелия, если бы не их обоюдное нежелание считаться с кем-либо, кроме себя.