Над его креслом висел портрет президента. Он смотрел на нас всех с прищуром и укоризной одновременно. Словно веб-камеры, а не глаза. Даже его портрет напрягал. Он мне никогда не нравился. Я игнорировал выборы, а вот Женька ходил и голосовал. И Карина тоже. Они оба думали, что это начало новой эпохи. Возможно. Он бодро начал, разогнал министров, взял курс на реформы и борьбу с бюрократией и коррупцией. Но до нас это все то ли не дошло, то ли не сработало. Методы ведения бизнеса даже в Подмосковье остались старые. Эти методы и убили моего брата.

- Город Москва, Московская область, Российская Федерация, двадцатое августа *** года. Я, Верден Евгений Ильич, тысяча девятьсот девяносто первого года рождения, проживающий в городе Москве по улице Стаханова, в доме… - читал нотариус монотонно и четко одновременно.

Он усыплял меня. Я едва ли разбирал, какой там дом у Женьки был по прописке, не сразу вспомнил, что он специально прописался в Москве, чтобы отправить туда Карину с сыном. Сам он оставался в городе, до конца уверенный, что наш офис должен быть именно там, где все началось.

- Настоящим завещанием делаю следующее распоряжение, - продолжал подбираться к сути стряпчий. -  Из принадлежащего мне имущества квартира сорок восемь в жилом доме под номером пятьдесят четыре, а также земельный участок по улице ***, находящийся в городе ***, я завещаю своему брату, Вердену Александру Ильичу.

Первым номером он указал меня. Участок и квартира. Как мы с Кариной и предполагали. Я почувствовал, как она взяла меня за руку, и повернулся, пропуская содержание статьи тысяча сто сорок девять, которая была разъяснена Женьке нотариусом.

Карина кивала, как бы подтверждая наши планы. Мы не говорили об этом с того самого вечера в Дублине, когда она прилетела ко мне и заявила, что нашла полезного человека. Я тогда ее отговаривал, но сегодня чувствовал себя обязанным идти до конца.

Нотариус перечислял все остальное имущество, которое Женя отписал жене и сыну. Квартира в Москве, машина, офис на Якиманке и половина компании. Формальности. Мы все давно разделили. Российская часть нашей компании прекрасно функционировала с помощью Карины. Только несчастная земля в Подмосковье не давала покоя.

- Настоящее завещание составлено в двух экземплярах, каждый из которых собственноручно подписан завещателем. Один экземпляр завещания хранится в делах нотариуса города Москвы Гербера М.С., а другой экземпляр выдается завещателю, Вердену Евгению Ильичу.

Нотариус закончил. Как в тумане я слушал о протоколе, потом подписывал, что-то даже говорил, даже улыбался, кажется. Уголками губ, вежливо, как положено.

Сев в машину, я никак не мог избавиться от головокружения. Словно все неслось вокруг меня со страшной скоростью. Заземлила меня опять Карина.

- Бегун наш выходил на связь. Его хозяину не нравится сумма отката. Они торгуются с Крыловым. Как могут. Пытаются сбить цену.

- Вряд ли у них получится, - проговорил я, протирая глаза.

- Нам это на руку.

- Знаю.

- Саш, ты ведь не соскочишь.

Я повернулся к ней, посмотрел в глаза.

- Полагаешь, я оставлю тебя наедине с этим дерьмом?

- Ты же уехал в Дублин. Оставил нас здесь.

- Это разные вещи, - я повысил голос.

Карина вздрогнула, не ожидая от меня такого.

- Прости, - буркнул я.

- И ты меня.

Мы обнялись. Я поцеловал ее в макушку и прошептал.

- Боюсь за тебя, Карин. Правда. Мы лезем в такое дерьмо, от которого можно стать не просто вонючим, но и…

- Мертвым, - закончила Карина.

Она отстранила, сверкая на меня своими полубезумными глазами фаталиста.

- Мертвее Женьки я не стану. Да и не собираюсь. Скорее, всех этих уродов сведу в могилу. Или по этапу отправлю.