– Привет, – оскалился он на мое приветствие, и я, к своему «восторгу», разглядела у него приличные такие клыки. Клыкастый кентавр? Прелесть какая! И почему мне так везет?

– Иксион, ты же не ешь прекрасных дев? – весело поинтересовалась я.

– Дев ем, – ухмыляясь, отвечал он, – но тебе это не грозит.

– Хам! – на всякий случай обиделась я. – Ты как с княгиней разговариваешь?

– Княгиня – это твое кабацкое прозвище что ли? – нагло ухмыляясь, осведомился этот сивый мерин.

– Я княгиня Эрраде, придурок!

– А я герцог Иксион, дура! И я знаю, как выглядит жена Терина.

– Это откуда ты знаешь-то? Шпионил что ли за ним?

– Почему я тебе объяснять должен?

– А, по-твоему, можно мне не объяснять, откуда ты знаешь, как я выгляжу? Мы не знакомы, я бы такой экземпляр не забыла.

– Даже не мечтай!

– В смысле? – растерялась я.

Кентавр неспешно встал, значительно возвысившись надо мной, и стукнул по полу копытом.

– Вы, дуры, начитаетесь романов, а потом лезете к нам со своей любовью. Умишка не хватает, чтобы понять, что это физически невозможно!

Я внимательно оглядела лошадиную часть Иксиона и, сохраняя торжественную серьезность, подтвердила:

– Да, не мой размерчик. И романы я, кстати, не читаю.

– Хоть одна умная человеческая баба попалась, – с облегчением пробормотал кентавр и снова улегся.

– Я сказки читаю, – радостно помахивая ресничками, возвестила я. – Вот, например, про колобка люблю.

– Про кого? – растерялся Иксион.

– Про колобка. Жили-были дед и баба, и была у них курочка Ряба… ой, кажется, я что-то напутала. Ладно, неважно. Ты вот лучше мне скажи, откуда ты такой взялся? И как к Дафуру в плен попал?

– Не твоего ума дело! – оскалился Иксион. – Кто ты такая, чтобы тут с тобой разговоры вести?

– Специально для тупых повторяю – я княгиня Дульсинея Эрраде! – рявкнула я. – И если ты, конская срака, мне не веришь…

– Теперь верю, – перебил кентавр. – Как ты орешь и выражаешься, я слышал.

– То есть? – я растерянно заморгала. – Ничего не понимаю! Ты меня слышал, ты знаешь, как я выгляжу…

– Сейчас ты выглядишь иначе.

– Это колдовство, – отмахнулась я. – На самом деле я гораздо красивее. Правда?

Я самым преданным образом помахала в сторону Иксиона ресничками. Он фыркнул. То ли смешно ему, то ли это периодическое пофыркивание – лошадиный рефлекс.

– Так объяснишь мне, откуда…

– Объясню, – перебил кентавр. – И как только Терин отпустил тебя сюда, да еще в таком виде?

– Это не Терин, – призналась я.

И тут мне, наконец, стало страшно. Ведь Журес мог не «воздушной волной», а чем похуже по мне врезать, чтобы сразу насмерть вредительницу уложить. Он же сначала не знал, что я – это я. Как он, кстати, вообще догадался, что нужно срочно бежать в спальню Дафура и спасать его от «ошейника покорности»? Но ответ на этот вопрос в тот момент меня не интересовал. Я просто боялась. Запоздало, но на полную катушку. Во-первых, меня могли убить, не успев узнать, что я ценная пленница. Во-вторых, Дафур мог не додуматься запретить страже меня трогать, и это было бы очень и очень неприятно. В-третьих… хм… не знаю, что в третьих, но достаточно и первых двух факторов, чтобы уписаться от страха! Во что я влипла? И что будет дальше? Ответ на первый вопрос я знаю точно – в дерьмо я влипла. По самые уши. А вот что дальше будет… Как хорошо, что я не страдаю буйным воображением и не стану представлять себе всякие ужасы.

Бояться мне помешал Олаф, который ввалился в камеру с парой одеял и подушкой.

– Стучаться надо, – проворчала я, поняла, что ляпнула глупость и обиженно уставилась в угол.

– Если что-нибудь понадобится, зовите, – великодушно предложил Олаф и удалился.