– Итак, перед вами непростая дилемма, – продолжил убийца. – Насколько вы доверяете друг другу? Насколько вам дороги жизни родных? Сможете ли вы промолчать? У вас есть ровно семь минут. Выбор только за вами.

От растерянности и сильнейшего нервного напряжения Том сел прямо на асфальт, обхватив свои колени. Лицо его побледнело, а широко выпученные глаза уставились в одну точку.

Куно же заорал как зверь. Быстрым движением он достал из кармана бумажник, открыл его. С фотографии на него смотрели улыбающиеся жена и дочь. Слеза капнула на лицо дочки на фото…

– Франциска, радость моя, – прошептал Куно, проводя пальцем по фото. – Нет… я не позволю им умереть! Не позволю! – он резко обернулся к Томасу. – Только попробуй что-нибудь вякнуть, щенок, и я порву тебя на куски! Ты слышишь меня?!

– Куно, успокойся, – произнес я, стараясь говорить медленно.

– Клос, заткнись уже, наконец!

– Но ты не понимаешь… – начал Ганс.

– Заткнитесь все, я сказал!!! Не лезьте!

Не отрываясь, Куно сверлил взглядом Томаса. Он увидел, как трясется у парня нижняя губа. Немного пошатываясь, Куно приблизился к напарнику и крепко схватил его за горло; говорить при этом Вернер продолжил очень тихо и спокойно:

– Том, посмотри на них. Посмотри на мою доченьку!

Томас начал мотать головой, всхлипывая.

– Нет, – сквозь слезы выдавил он. – Молчите. Будем молчать, герр Куно.

– Я должен спасти их, Том. Она еще маленькая.

– Нет! – закричал Томас в ответ.

Я отошел в сторону и набрал номер Энгеля. Ситуация очень быстро вышла из-под контроля, нужно принимать срочные решения. И где его черти носят?!

– Время иде-е-ет! – пропел Райнхольд в рупор.

– Герр Куно, два случайных заложника… это лучший для нас вариант!

– Там мои жена и дочь! Нет никаких «нас». Есть только я и моя семья! И мой лучший вариант – не молчать!

Это был камень на пути Куно. Томас наверняка небезгрешен, но ничего особо плохого о нем сказать было нельзя.

– Осталась минута! – объявил Райнхольд. – Тут все плачут…

– Черт! – выругался Куно и нервно поднес рупор ко рту. У него дрожал подбородок. Казалось, все вокруг замерло в ожидании. Даже ветки деревьев перестали качаться от ветра. Затем прозвучало восемь выстрелов:

– Он давал взятки… купил себе место в полиции.

А потом еще один, шепотом:

– Прости.

Снова подул ветер. Казалось, он вырвался прямо из глотки Тома, когда тот закричал:

– Не-е-е-е-ет! Я… Это ложь! Я никогда не делал этого!

Куно бросил рупор на землю, затем и сам рухнул на колени. Из простреленного плеча текла кровь. Впервые за эту ночь он заплакал. Зато Томас теперь не плакал – я еще никогда не видел его в такой ярости.

– Нет! Я не делал этого! Куно! Ты ублюдок! Чертов ублюдок!

Томас ринулся к рупору.

– Том, нет! – крикнул я. Но было уже поздно…

– Он жестоко обращается с задержанными! Превышает полномочия! А еще он ворует вещественные доказательства! А я… я никогда не давал взяток… Никогда этого не делал… Я стал полицейским по образованию… и… и… по праву.

Том, опустив глаза, не глядя бросил рупор в сторону. Он встал и, всхлипывая, пошел к машине, но упал перед ней на колени, уткнувшись лбом в дверь.

– Сука! Ты что натворил?! – заорал Куно.

Он бросился к напарнику, схватил парня за волосы и со всей силы приложил лицом о дверь. Мы с Гансом принялись разнимать их, в итоге кое-как удержав Вернера в стороне. Томас молча уставился на Куно, сплюнув кровь. Он смотрел на него глазами, в которых был ужас и печаль, а еще ненависть. Да, он совершил свою месть. Но был ли ею удовлетворен?

– Отпустите! Я убью его! И Райнхольда убью! Пусти, я сказал!

– Где герр комиссар? – спросил Ганс.