– Советник Иван Юрьевич Броун с супругой, -представил ван Свитен.

Людвигу необычны русские имена, но он в ответ низко поклонился. С легким необычным акцентом новый знакомый произнес:

– Мы принимаем по субботам, будем рады видеть вас. У нас дочери.

Людвиг еще раз поклонился. Во время ужина он и Гелинек сидели рядом. Ужин действительно был великолепен. Мелкие беседы, смех, анекдоты и сплетни были уже запущены и теперь все крутилось по обычному кругу.

– Что у вас с Гайдном? -поинтересовался Гелинек.

– Да как сказать… потихоньку.

– Он великий мастер

– Я это понял с детства.

– Не давайте себя увлечь такими концертами. Это поденщина будет выматывать из вас все жилы, времени на творчество не останется.

– Это мне знакомо. Ничего, кажется не меняется. Что в Бонне, что здесь. Принцип один.

Несколько следующих месяцев подтвердили правоту Гелинека. Полезные знакомства,

нужные связи, вечера при свечах, концерты, а после них обеды, ужины, а после них сплетни

анекдоты игры и развлечения. С трудом удается Людвигу выкраивать часы на занятия. Гайдн

прекрасно понимает все трудности, он и сам сорок лет назад был в таком положении, но делать нечего-у этого молодого немца определенно есть воля и воля железная. Перебирая выполненные задания. Гайдн старается щадить самолюбие и гордость ученика, иногда он просто пропускает мелкие»грешки» и дает новые задания. Иногда они отправляются вместе в какое-нибудь дешевое кафе. Гайдн с болью смотрит, как Людвиг взвешивает на ладони мелочь, расплачивается с кельнером. После очередного урока с учеником Гайдн достал из

ящика стола объемистую тетрадь уже изрядно потрепанную с рассыпающимися листками.

– Это мои выписки из Фукса. Вся книга вам ни к чему. А тут у меня самое главное.

Людвиг пролистал страницы. Сразу понял, что он не первый и не последний, кто держит в руках выписки из учебника. Еще от Неефе в Бонне он слышал о «Ступени к Парнасу» Йозефа Фукса-ценном и редком музыкальном учебнике, достать который почти невозможно. Строчки замараны, перечеркнуты, некоторые расцарапаны и в чернильных кляксах.

– Я снова собираюсь в Лондон. Не знаю пока на сколько. Ближайшие месяцы я еще тут и вы

займитесь этими страницами.

– Вы увидите Саломона? Передайте поклон от соседа.

– Безусловно. Я слышал, вы с ним соседи по дому… были…

– Мы родились в одном доме.

– Это знак судьбы. Вы верите в судьбу, Людвиг?

Об этом Людвиг еще не задумывался.

– А Вы?

– Я верю в Господа нашего и в его благое провидение.

Видя, что Людвиг никак не реагирует на его слова, переменил тему.

– Что с вашей субсидией от архиепископа? Может помочь?

– Да, он присылает немного по четвертям месяца, но…

Людвиг замолчал.. А Гайдн соображает. Действительно надо помочь юноше. Еще недели две и деньги его закончатся. Те работы, что Людвиг отсылает в Бонн к Зимроку ничто в денежном эквиваленте.

– У меня летом намечается поездка в Айзенштадт, поедем?

Людвиг сразу понимает-это жест спасения от полной нищеты, но надо согласиться.

– Места там не очень здоровые, но у вас организм молодой и сильный, малярия вам не грозит.

Конечно надо соглашаться. А пока новые работы из под его пера появляются одна за другой. К годовщине своего первого года в Вене он послал Элеоноре свои 12 вариаций на моцартовскую тему из оперы «Свадьба Фигаро» -«Если захочет барин попрыгать».

Посвящено, естественно, ей. Это первое произведение изданное здесь, в Вене.

Ей же теплое письмо. В работе октет для двух гобоев, двух кларнетов, двух валторн и двух фаготов. Можно послать в Бонн курфюрстру некоторые из произведений -пусть убедится, что

Людвиг не зря проедает княжеские деньги, а лучше если и ПАПА от себя черкнет строчку.