– В порядке ваш бутербродер, или как там это называется?

– Неважно, – улыбнулся редактор. – Главное, что в порядке.

– А капельницу-то вы мне зачем ставили? – Спросил я, наблюдая, как врачица заклеивает мне лейкопластырем кожу на локтевом сгибе. – Все было так плохо?

– Нужно ж было как-то организм твой поддерживать. – Вместо нее отозвался Василич. – Позаботились, чтобы обезвоживание не произошло. Глюкозку заодно влили. Мозг – он много ее потребляет, когда интенсивно работает. Ты пока полежи. На телефоне твоем было несколько входящих, но из серьезного – ничего. Если хочешь, ночуй сегодня здесь. Потом дня три можешь на работе не появляться. Будем считать, что ты ушел на больничный. Оплачиваемый больничный.

– Мне аж не верится, что я пробыл в шлеме больше двадцати четырех часов. Когда внутри произведения находился, догадывался, что много времени прошло, но чтобы так…

– Отдохнул за эти три дня нормально? – Спросил редактор. – Как самочувствие?

– Мне мгновенно полегчало, как только увидел, сколько на кошелек денег капнуло, —

признался я. – С самым зловредным кредитом моментально расстался. Ради этого стоило быть

облитым помоями с головы до ног.

– Вот и славно. Мы заодно, благодаря тебе выяснили, как этот хакер малолетний ухитрялся нашу технику обманывать.

– Это Джон, что ли? – Предположил я. – Ему больше имя Ванятка подходит.

Ответить Василич не успел. Дверь в его кабинет открыла секретарша, несущая в руках поднос с коробочками, в которых развозят по офисам пиццу, салаты и прочие вкусности. Увидев, сколько всего было еды, я сказал:

– Этого и вчетвером не съесть.

Юля посмотрела на меня таким жалостливым взглядом, как будто я был голодным бездомным котенком, и решительным движением поставила поднос на стол. Пепельницу редактор успел сдернуть со столешницы в последний момент.

– Отъедайся, – сказал он. – Ты нам нужен толстым и румяным. Почти таким, как я. – Когда за секретаршей закрылась дверь, он, понизив голос произнес: – Юлька за тебя сильно переживала.

Как за своего брата младшего. Было у нее разок, что потерялся братик в метро, ох, говорит и побегала она тогда.

– За брата? – Наши близкие отношения с Юлей ограничивались всего одним долгим вечером, но назвать их родственными язык не поворачивался. Хотелось при этом надеяться, что она выросла не в столь извращенной семье. Бывало, что некоторые девушки быстро переводили меня в разряд друзей, или, просто знакомых, прозрачно намекая, что ожидали большего. Когда это случалось после первого же свидания, то и откладывалось подобное событие в памяти надолго. А такие воспоминания всегда отзываются неприятным болезненным эхом. Особенно в случаях, когда история имеет свойство повторяться. Пока я размышлял, чем же так не угодил секретарше Василича, он сказал:

– У девчонки житейской мудрости оказалось больше, чем я думал. Поговорили мы тут с ней по душам, пока ты там мертвяка изображал. Оказывается, она прекрасно понимает, что ты за фрукт, и никаких планов на будущее не строила. Старею, наверное… С годами молодежь все дальше и дальше уходит от моего понимания. А, Юля – молодец. Шлема ВР, как огня боится, но порывалась за тобой пойти, чтобы выяснить, что стряслось.

– А, что, так можно? – Удивился я.

– Почему, нет? – Вопросом на вопрос ответил Василич. – В одно произведение теоретически можно сколько угодно бета-ридеров закинуть, но тогда системные требования нужны запредельные. На нынешнем нашем железе без проблем отправляли троих. Стоило добавить еще одного, как система виснуть начинала. Один раз даже сам автор внезапно расконнектился.