Будни пролетали вне поля нашего зрения. Где-то за пределами фокуса. Такая жизнь вызвала некую эйфорию. Куча нового и блестящего, куча весёлого и не испачканного негативом, куча сексуального и крепкого. И эти кучи выбили меня с тональности. Что я исполнял по отношению к своим друзьям, своим атональным сознанием… Я часто вспоминал их, пересказывал другим про них. При этом, не звоня никому. Учёба и работа в «Obi» утомляли. Впечатление складывалось, что всё есть, всего достаточно. Может я в кои-то веки в настроении винить себя? Правильно ли это? Когда я задал этот вопрос преподавателю, показывая домашний билет, то снова вспомнил про друзей и «атональность». «Позвоню, как дойду до общежития» – думал я, пиная опавшие листья на остановке. Дойдя до общаги, встретил одноразовых знакомых, посмеялся и забыл, что задумал.

Работая в Obi, как-то в конце смены я купил два маленьких кактуса. Принёс домой со словами:

– Сосед, познакомься это Лёня и Михалыч, теперь они будут жить с нами.

Мы ещё не раз смеялись над этим, и Юра называл их только по именам. И правильно, я же не обращался к нему "слышишь, млекопитающийся" или "живорождающийся, поставь чайник". Думаю, им было приятно (я здоров), и возможно это были два самых счастливых кактуса в ЕКБ. А с работой как-то не заладилось, да я и не относился к ней всерьёз, хоть и выполнял ее добросовестно.

Впервые об увольнении меня заставила задуматься лабораторная работа по химии.

Мы сидели в хим. лаборатории, в белых халатах, как положено. Сонные лаборанты выставляли реактивы перед студентами, мы сидели и хлопали глазами по сторонам. Зашёл преподаватель, томно поприветствовал и раздал каждому по методическому руководству по лабораторным работам. Написал на доске номер и страницу задания, пустил журнал по технике безопасности по рукам (на роспись, мол мы все знаем и никого не взорвём, а если умрём, то виноваты сами) и просто на просто ушёл. Все приступили к выполнению, а я пододвинул штатив с реактивами и застыл с открытым ртом. В нем помимо прочих склянок стоял раствор с английским обозначением "U" в корне наименования.

– Илья ты чего?– спросила одногрупница.

– Это уран?!

– Ну не сам уран, а его раствор,– спокойно ответила она.

– В смысле? Это уран!

– И что?

– Эти идиоты доверили мне уран!

– Так это раствор, ты с ним ничего не сделаешь, – засмеялась она. Мне чего-то не полегчало.

– Да я пару месяцев назад пиво пил с пацанами в подъезде, а они вот так просто "держи уран".

Она засмеялась, и меня понесло на юмор. Ситуация согласитесь и правда комичная. В итоге я не смог сдать эту лабораторную в конце пары.

– А когда можно будет пересдать эту работу?

– Да мне все равно, времени было предостаточно, у нас ещё двадцать пять лабораторных. Мне некогда.

Я просто стоял над ним и молчал, потупив взгляд.

– Ладно, приходи в субботу. Ко второй паре, я задержусь ради тебя, проверим твои знания, и стоит ли вообще идти к тебе на встречу.

Он сделал пометку в журнале возле моей фамилии. Я поблагодарил, как можно сильнее. Выходя из кабинета, я вспомнил, что работаю в субботу. Хотя наверняка у преподавателя были какие-то планы на субботу (по работе) ибо я не верю, что он, на вид лет сорока, профессор, пошёл на встречу первокурснику, который пару месяцев назад пил пиво с пацанами в подъезде. Да и одет был по "подъездному". Но все же я отнёсся к этой договорённости с патриотизмом.

***

«Он думает, что умнее. Думает, лоха нашёл? Ну ладно…»

– Лёня, попрощайся с братом!

Я взял кактус из «Obi» и помахал им перед другим кактусом. Михалыч на задании. Я схватил шарф соседа и направился к выходу, с небольшой картофелиной в одной руке и кактусом в другой. Минут тридцать на трамвае. Гипермаркет «Obi». Ноябрь. Суббота.