– Снежногорье, – поправил её мальчишка, с интересом крутя краны и играя водой.

– Именно так я и сказала. Я пошла, если что не понятно лучше спроси, – и девушка вышла из комнаты.

«Вот заноза, – думала про себя Леська, варя макароны. – И как он уболтал меня, его к себе забрать? Его в больницу надо и родителям отдать. А я приютила его тут. Сейчас выйдет надо обработать раны».

И пока варились макароны, Леська достала свою аптечку. В аптечки был необходимый минимум лекарств, способный привести девушку в себя после перепоя. Аспирин и цитрамон. А вот для обработки ран, только перекись водорода и порошок стрептоцида. Которые случайно завалялись с того раза, когда она разбившийся стеклянной банкой, сильно порезала палец на ноге.

– Не густо, – пробурчала она себе под нос. – И машины сейчас укомплектованы такими аптечками, что без слез смотреть на них нельзя. Даже йода нет. Кто принял решение, что аптечка именно в такой комплектации нужна в машине, неизвестно. Но большинство водителей и пассажиров очень недобрым словом поминают того человека. Аптечка стоит не дёшево, а практически ничего полезного в ней нет. Зато стоит срок годности. Только какой срок годности может быть у жгута или ножниц, непонятно.

– Давай сначала я тебе раны обработаю, а потом есть сядем, – предложила она вышедшему из ванны Эдуарду. И принялась за обработку ссадин и порезов. Паренек морщился, но стиснув зубы, терпел все её манипуляции.

– По-хорошему в больницу нужно, – тихо сказала Леська, обрабатывая перекисью разорванную руку. – Сильно глубокая рана, шрам может остаться. Зашить бы?

– Не останется, – уверенно ответил парень. – На мне все хорошо заживает, а шрам отец убрать может.

– Тот, который король? – хохотнула Леська, и принялась накладывать в тарелки еду. – Я помню. Хороший человек получается твой отец. И король, и врач-косметолог.

– Он не врач, он только король, – ответил ей Эдуард, усаживаясь за стол и уплетая макароны за обе щеки. – Просто он ещё и маг, поэтому шрамы убирать может.

– Ах, ну да, я же забыла. Какой король без магии?! – рассмеялась Леська и взъерошила парню волосы. – Ешь и спать.

Уже когда они улеглись, парень вдруг тихо спросил:

– Леська, а почему ты не спрашиваешь, что со мной произошло? И ты не боишься, что нас оборотни найдут?

– Учитывая твой пубертатный возраст, спрашивать тебя, себя не уважать, – чуть помолчав, ответила девушка. – Ты не захочешь говорить правду и начнешь врать и выкручиваться. А мне лишняя лапша на ушах не нужна. Я её и в магазине купить могу. Сам расскажешь, если захочешь и когда захочешь. Ну, а не расскажешь, то это твои дела и твои секреты. А насчет того, что нас найдут, так не переживай. Я не зря через промзону проехала. Там такие запахи, что у любой ищейки нюх отобьют. Даже волкодав след потеряет. Спи. Мне через три часа на работу вставать.

Утром, вялая и сонная Леська пыталась собраться на работу. Как назло, все терялось и не находилось. Мальчишка проснулся от её сумбурных телодвижений и сидел на диване, подобрав под себя ноги, боясь даже пошевелиться, чтобы не вызвать вспышку гнева рассерженной девушки. Леська, почти одевшись, подскочила к пареньку и потрогала его лоб, посмотрела, как заживают раны.

– Лоб не горячий, чудненько, и раны вроде затягиваются, – проворковала она и снова взлохматила, итак растрёпанные патлы мальчишки. – Значит так, остаёшься на хозяйстве. Из дома ни ногой. Макароны еще есть в кастрюле, подогреешь в микроволновке. Телевизор работает. Пульт найдешь. Книги читаются. Я побежала на работу. Постараюсь прийти пораньше.