Он же подмигивает и всего-навсего берет со стола мой учебник.

- Пятый класс? - улыбка вновь появляется на его губах, заставляя меня еще плотнее сжать свои, чтобы не позволить языку бесстыдно их облизать.

- Здесь самая хорошая база для начинающих, - оправдываюсь я, добавляя к красноте вареного рака ещё и рубиновый цвет свежевыжатого граната.

- База - это прекрасно... - понижает голос этот безжалостный соблазнитель и вновь тянет руку в мою сторону.

Учитывая предшествующий опыт, не отстраняюсь. А он неожиданно меняет траекторию, через секунду касается моей шеи, властно притягивает к себе, глушит сапфирами своих глаз и...

Целует...

В губы...

Суфле...

Французское...

Нежность...

Сила...

Лёд...

Пламя...

Всё это заставляет меня выгнуться дугой, подчиняясь движениям его языка, доминирующего и оставляющего мне жалкие попытки не задохнуться от кружащего вихря страсти...

- Научи меня говорить об этом... По-французски, - так же молниеносно отпускает и отстраняется он, оставив меня в отчаянии ловить ртом воздух. - Как будет - "ты - сладкая"?

Фокусирую взгляд и, кажется, вижу огненный протуберанец, полыхающий на его сетчатке.

ОН... МЕНЯ... ХОЧЕТ?..

Ту, в кого не был влюблен ни один мальчишка в детском саду.

Ту, которую ни один одноклассник не пригласил на танец на школьной дискотеке.

Ту, которой не назначил ни одного свидания ни один сокурсник.

А материализовавшийся из ниоткуда мужчина моей мечты ХОЧЕТ?!!

Перевожу фразу и чуть ли не постанываю от звучания его французского и того, как он повторяет за мной «я тебя хочу».

Могу я хоть тут пойти на обман и получить свою долю наслаждения?

- А ты хочешь, чтобы я тебя хотел? - строит без чьей либо помощи идеальную вопросительную конструкцию на французском мой новый ученик.

"Вот молодец!" - решаю я, и только потом до меня доходит, ЧТО он спросил.

3. Глава 3

- Ты понимаешь? - испуганно перепрашиваю, от чего мой голос дребезжит, как тарелки на кухонных полках в привокзальном кафе. - Но ты же...

Опять белоснежная улыбка, как гигантский молот, собирающийся окончательно меня вырубить.

- Это первое, что я выучил, когда начал интересоваться девчонками. Хотя нет. Первым было "люблю", - он закрывает, а потом опять открывает глаза, сканируя меня своим обжигающим взглядом.

- "Люблю", ещё лучше, - я прикрываюсь рукой, чтобы хоть чуть-чуть снизить степень его магического воздействия.

- Лучше, когда всё вместе, - ударяет его освежающее дыхание мне в ухо, как струя пожарного брандспойта. - Я - Крис, - представляется он на языке Наполеона.

- А по-русски? - переспрашиваю в недоумении я на родном языке Паши Воли.

- Кристиан.

- Я поняла, а эквивалент?

Кончик его языка показывается изо рта, двигается вдоль верхней губы, оставляя за собой влажную, поблескивающую дорожку, словно след ахатины. Затем снова скрывается под темным сводом нёба Криса, и его сменяют зубы, искущающе прикусывающие нижнюю губу.

- Никакого эквивалента. Моя мама хотела дочь, у нее были грандиозные планы на имя Кристина. Родился я. Планы, под чудовищными пытками, которым позавидовали бы самые жестокие инквизиторы средневековья, вынуждены были сменить ориентацию, - завершает Крис своё объяснение, подмигивая мне и подаваясь вперёд.

А-а-а! Нет-нет-нет-нет-нет! Не так близко! Пожалуйста!

И мой личный сексуальный кошмар, словно понимая, что перегибает, тут же ретируется, как образцово-показательный полк, получивший приказ к отступлению.

И... всё.

Дальше я веду обычный урок: объясняю свою методику, задаю вопросы, чтобы выяснить уровень владения языком.

Владения языком...

В моей голове проецируются такие картинки, что недепилированные волоски на руках принимают перпендикулярную стойку, а затем и вовсе пробуют выдраться с корнем, намереваясь покинуть свой ареал обитания.