Урсы снова вернулись к дому и стали скрести стены своими мощными лапами. Мне казалось, что они могут забраться и на крышу, но наверх в мою сторону они даже не смотрели. Тут у меня уже включилось любопытство, что же будет дальше.

Только дальше был смех мужчин в доме и жалобные крики двух девушек. Я не смогла сидеть больше на крыше и спрыгнула с нее, с противоположной стороны от входа. Рядом с местом, где я приземлилась, появилась урса, я замерла. Она прошла рядом и стала скрести стену дома. Постаралась очень тихо уйти, на меня больше никто из них не обратил внимание.

Самое противное, сколько бы я не уходила от дома, мне все равно было слышно крики Тани и Марины. Только ближе к утру их голоса затихли. Но как я поняла, только потому, что мужчины вышли из дома. Они пошли искать еду. Я спряталась в одной из нор, к моему счастью она оказалась пустой. Парни прошли совсем рядом. Когда они ушли, выглянула, убедилась, что они уже далеко. Нашла птичье гнездо, взяла одно яйцо и ушла.

– Интересно, какого размера тут птички, если яйца весят не меньше килограмма.

Вечером, когда урсы снова повылазили из нор, я услышала не только их вой, но и крики девушек. Мне было тяжело их слышать, но и сделать я ничего не могла, и пошла прочь. Забралась на одну из скал, нашла на ней выступ примерно метрового размера в ширину и два метра в длину. Решила остановиться на ночь здесь. Удалось даже подремать.

– Эй, мелочь, ты еще живая? – услышала я вопрос снизу.

Выглянув узнала Пауло. Он ухмыльнулся:

– Надо же, тебя даже урсы не съели.

– А где Марина с Таней?

– В убежище отдыхают, не хочешь присоединиться к ним?

– Нет.

– Ну, я тебе помогу спуститься.

– Не сорвись, скалолаз-любитель, – огрызнулась и быстренько полезла вверх по скале.

Добравшись до вершины порадовалась, что остальных мужчин тут нет и хищников тоже нет.

– Прыткая чертовка, – услышала я с низу Пауло.

Посмотрела, они все собрались, почти все, 8 человек. Видимо один остался за девчонками присматривать.

– Поймаем?

– Зачем? У нас и так две телки, еще один лишний рот нам ни к чему. Она сама к нам приползет через несколько дней, как проголодается.

Я хмыкнула его словам и подумала про себя, что ни при каких обстоятельствах к ним не приду. Девушек слышно было еще одну ночь и все, не знаю, может они их убили или они перестали сопротивляться. Но через неделю я заглянула к ним ночью в окно. Горел свет, девушек не было видно. Парни сидели молча, было не понятно, они о чем-то думают или спят сидя.

– Как думаете, малявка еще жива? – спросил один из мужчин.

– Да, я ее видел на днях. Она птичье гнездо разоряла.

– И приспособилась ведь мелочь. Интересно, где она прячется ночью.

– Нигде. Вон она, – сказал Алекс, – в окно смотрит.

Я когда поняла, что меня обнаружили, стала тихонько отходить от дома. Урсы на меня внимание не обращали. Я по-тихому ушла.

– Ну вот как тебе так удается? – услышала я Пауло.

Обернулась, он стоял на крыше.

– Я просто перестала бояться и шуметь.

Больше не произнесла ни звука и так было достаточно того, что ответила. Урсы оживились снова пошли к дому. Пауло быстро спрятался внутрь. Утром в первую очередь пошла искать еду. Птичек, конечно, жалко и гнезда разорять особо не хочется, но что-то другое найти тут сложно. А вот их гнезд тут много. Хотя они чаще всего находятся на отвесных скалах, на выступах. К счастью, гнезда большие и при желании можно в них спать, если они были пустыми. Но они не сильно-то удобны, колются во всех местах. Спать приноровилась на найденном в первый вечер выступе.

Нашла новое гнездо. Стала просматривать яйца, чтобы в них не было птенцов. Два были с птенцами, а одно пустое, положила его себе в рюкзак. Как-то с момента нашего приземления на этой планете не расставалась с любимым рюкзаком и сейчас рада этому. В нем есть одежда, запасные кроссовки, линза и перочинный ножик, а еще фотография родителей. Надев рюкзак, осмотрелась, чтобы поблизости не было мамы-птицы. Уже хотела вылезать, как вдруг кто-то схватил меня за рюкзак и выволок из гнезда на землю.