Шумный, дымящий паровоз скрылся за поворотом. Перед ними открылось красивое редколесье, большей частью поросшее березой и осиной. Среди этой нетронутой природы стоял шикарный старинный особняк, окруженный узорной чугунной оградой. Внутри был небольшой, но очень уютный сад. Егор оценивающе оглядел дом и подозрительно спросил:

– Это что, дом с привидениями? Новых знакомых сейчас представлять будешь?

– Как насчет привидений, пока ничего не могу сказать. А вот скелеты в шкафу мы вполне можем найти. Так что, я думаю, скучно не будет. Идем!

– Погоди, – остановил его Егор. – Немного подышать хочу.

Периокл кивнул и тактично отошел в сторону, присев на большой придорожный камень.

Егор глубоко вдохнул теплый воздух, пропитанный ароматами трав и поднял глаза к небу. Ему просто захотелось увидеть облака. Он уже не помнил, когда в последний раз смотрел в небо. Где-то высоко пролетела небольшая стайка птиц. Там наверху было очень спокойно и тихо. «Почему это мы летать не умеем?» вдруг подумал Егор. …Постояв еще немного, он опустил голову и поискал взглядом своего спутника:

– Ну что, пойдем твоих привидений искать?

Они зашли в дом. Миновав небольшой вестибюль, украшенный бронзовыми канделябрами, они попали в просторный кабинет. Вдоль стен располагались высокие стеллажи с книгами, в промежутках между ними висели картины. У окна стоял письменный стол с золоченым чернильным прибором. А в самом центре кабинета гордо красовался черный рояль.

Периокл подошел к инструменту и провел ладонью по гладкой лакированной поверхности. Потом сел и, мельком взглянув на Егора, открыл крышку и аккуратно положил руки на клавиши. Осторожно нажав одну ноту, он внимательно прислушался к звуку, мягко разливающемуся по комнате. Чуть посмелее нажал еще одну клавишу. На несколько мгновений полуприкрыв глаза, он как будто пытался уловить что-то тонкое, неосязаемое, растворенное в лучах света, падающего из окна на снежно-белые клавиши. И вдруг в комнате зазвучала мелодия. Очень простая… и очень красивая.

Егор, до этого перебиравший на полках старинные книги, удивленно обернулся. Странно было видеть сурового бородатого мужчину мощной атлетической комплекции играющим на рояле. Эта картина как-то совсем не увязывалась с привычными ему представлениями.

Периокл уже играл в две руки. Казалось, он полностью слился с той музыкой, что растекалась в пространстве какими-то невероятными узорами. Егор совсем не был любителем фортепьяно и прочей классики. Как и все прирожденные бунтари, он был воспитан на жестком роке. Но то, что он слышал сейчас, вдруг неожиданно вызвало у него какие-то очень странные и незнакомые чувства. Сильное волнение и невероятный покой. Одновременно. Эта музыка как будто раздвинула какие-то невидимые рамки, и мир вдруг стал намного больше, свободней и светлее… От этого странного чувства вот-вот готовы были проступить слезы…

Но музыка окончилась. И Егор снова оказался в кабинете с книгой в руках.

– Как ты это сделал? – постепенно приходя в себя, спросил он.

– Просто услышал ритмы природы и положил их на ноты.

– Разве такое возможно?

Периокл подошел к столу и, взяв листок бумаги с карандашом, вернулся к роялю. Положив лист на нотный стан, он продолжил беседу, мимоходом что-то чертя на бумаге:

– В наше время другого искусства просто не было. Живым было всё: музыка, танцы, картины, стихи, изваяния. Они вдохновляли и исцеляли, приносили покой и радость, вселяли веру и наполняли силой. То есть, они выполняли свое настоящее предназначение.

– Да… про наше искусство я молчу… – невесело отозвался Егор, медленно закрывая книгу.