Вместо ответа Костя поправил бабочку и смахнул невидимую соринку с лацкана.

- Нет! - я догадалась, на что он намекает. - Этого не может быть!

- Ну не только ж тебе сверкать на сцене, - мой редактор цвел как майская роза.

- Да ты уже наверное забыл, как микрофон держать.

- Ты ко мне несправедлива!

- Твой последний эфир был при царе Горохе. - Какими бы наши отношения не казались со стороны, но Костю я никому не дала бы в обиду. Даже ему самому. - И точно помню - в сетке ведущих не было твоей фамилии. Только среди гостей!

- Ну... - друг опустил взгляд в пол. - Для того, чтобы вынести на сцену цветы самой красивой болельщице не обязательно помнить, как держать микрофон.

От сердца отлегло. Отпаивать коньяком после шоу никого не придется, и выдумывать байки, что заикание это модно – тоже.

- Ну, раз ты сегодня "принеси-подай", то ладно. Если хочешь, могу еще тебя в помощники моей подавальщице статуэток записать. Приз за наибольшее количество голов в чемпионате все будет поувесистее букета цветов.

- Вот правду говорят, что ты циничная су, - с показной обидой проворчал Костя.

- Правду, - не стала спорить. - И про "циничную су", и про "алчную тва". Другим всегда виднее. У них особый глазомер.

После признания мной своих грехов Костя сдулся. Даже морщинки на лбу расправились.

- Блин, - неожиданно спохватился он, - я ж тебе главное забыл сказать. И утром не успел, и сейчас чуть из головы не вылетело.

- Слушаю, - от нехорошего предчувствия у меня внутри все сжалось.

- Твой тайный поклонник опять объявился. Вера Пална после утреннего эфира нашла коробку под твоим столом... - Костя замялся.

- Что в ней? – кровь отлила от лица.

- Мы не хотели открывать... Ну мало ли, может там был подарок, но запах...

- Говори, что внутри, - изображать беззаботность было непросто, но я очень старалась. Хватит нам и дерганной ведущей, пусть хотя бы редактор останется спокоен.

- Там оказалась детская машинка. Старая. У меня такая была в детстве. И... Голубь. Мертвый.

Я мысленно выругалась. С машинки и голубя все началось три года назад. Закончилось залитой красной краской куклой. Может быть было и еще что-то... Чтобы сберечь мою психику, Костя вполне мог утаивать информацию, но из-за гибели Светы я тогда полностью выпала из жизни и разбираться ни с чем не стала.  

- Охрана, как обычно, никого подозрительного не видела? - можно было и не спрашивать.

- Нет, - друг развел руками. - Они и камеры проверили. Коробку на этаж никто не вносил.

- Почему-то я не удивлена.

- Может, полицию вызовем?

- Ага. И ГРИНПИС! Голубя предъявим, - я потерла виски, голова начала болеть, а мне еще предстояло взойти на сцену.

- Но что-то делать нужно? В прошлый раз он следующую коробку тебе под квартиру подкинул.

- Может, ничего и не будет, - попыталась отмахнуться.

- А если будет? - Костя вцепился в меня как клещ. - Ты помнишь, как тебя в прошлый раз колотило? Я лично помню хорошо. И повторения не хочу.

- Не пугай меня.

- Жанн, давай все же обратимся, куда следует.

- Костя, да это детский сад! – я уже начала заводиться.

- Я от тебя не отстану. Или вызывай полицию, или поживи у меня пару дней.

- Ладно... Давай так: я пару дней поживу в гостинице, все равно из-за нового проекта эту неделю только спать домой езжу. Если все хорошо - забываем. Если коробка будет - сама вызову полицию.

- Но ты обещаешь?

- Клянусь!

- Честно-честно? - Костя сощурился.

- Я тебе хоть раз врала?

- Ты умеешь мастерски не договаривать.

- Всего лишь берегу твою и мою нервную систему. Скажи спаси...

Договорить я не успела. Вы наверняка слышали выражение "сердце в пятки ушло". Это, когда стоишь на вершине горы над пропастью, но вдруг порыв ветра резко ударяет в спину, и ты падаешь. Тоже самое произошло и со мной. Большая теплая ладонь легла мне на талию, на пару сантиметров ниже глубокого выреза, и сердце рвануло вниз.