– Ну и что? – колдун небрежно махнул рукой, а Эркен закрыл глаза, а когда открыл их, его радужки уже были треугольной формы. Крысолюды вздрогнули, но голос Эрка успокоил их.

– Сидеть, – сказал бессмертный, и гибриды замерли, глядя на юношу. – А теперь вопрос: вы хотели нас ограбить?

Полуразумные задрожали, словно внутри них происходила тяжелая борьба. Имор удовлетворенно и с интересом смотрел на гибридов и Эрка. Молодое лицо бессмертного так же выражало удовольствие. Его силы работали. Возможно, Имор прав и нужно просто применять их почаще.

– Мы все решили с Трамеком, – первый из крысолюдов говорил, сопротивляясь сам себе, слова сами извергались из его вытянутой пасти. Второй крысолюд смотрел на товарища со страхом. Оба не могли даже пошевелиться, после того как Эркен сказал им «сидеть». – Трамек не против, но он заберет половину вашего добра себе.

– Трамек, – усмехнулся Эрк, переглянувшись с Имором. – Этот рогатый увалень на входе тут еще и делишки проворачивает.

– Время людей уходит, – заговорил второй крысолюд, но уже по своей воле, словно хотел запугать собеседников. – Вас все меньше, а нас все больше. Скоро Север будет принадлежать нам, а на вас станут охотиться, как когда-то вы охотились на нас.

Имор фыркнул и отмахнулся, взглянул на Эркена и пояснил:

– Это было черт знает когда. Странно, что об этом вообще помнят.

– Люди охотились на полуразумных? – уточнил Эрк.

– Ну да, – ответил колдун как ни в чем ни бывало. – Люди и сейчас охотятся на животных, просто когда-то давно они считали полуразумных такими же зверьми. – Колдун помахал рукой перед двумя крысолюдами. – Вы вообще понимаете, как давно было то, о чем вы говорите? В те далекие годы не было ни одного вашего предка, которого вы в состоянии вспомнить. Странно вообще упоминать о подобном.

– Мы первые жители Севера, – настаивал на своем крысолюд. – Затем пришли вы и отняли его у нас.

– Ясно, – Имор посмотрел на Эрка. – Очередной религиозный бред.

– Религиозный?

– Полуразумные поклоняются Аварисе, Деве хаоса и матери всех чудовищ. По Учению хаоса именно полуразумные были первыми жителями Мира.

– И это не так? – с интересом спросил Эрк.

– По моим данным, это ложь, – ответил колдун и перевел взгляд на гибридов. – Вы хотели ограбить нас вдвоем?

– Отвечайте, – приказал им Эрк.

– Мы договорились с несколькими козлорогами, – ответил крысолюд. – Они ждут сигнала.

Эрк осмотрелся своим вторым зрением. Оно позволяло сквозь стены и препятствия видеть энергетические очертания существ, и бессмертный хорошо различал в окружающей его ночной тьме силуэты крысолюдов, кату, козлорогов и массивные очертания хигартов. Бессмертный будто бы видел души находящихся в пределах зрения существ.

Эркен посмотрел на Имора, увидев окружающую его темную ауру и произнес: – В пределах видимости я насчитал семерых козлорогов. Они в шагах в пятидесяти от нас.

– Ну что ж, – вздохнул колдун, посмотрев сперва на плененных крысов, а затем на бессмертного. – Я расстроен, знаешь ли. Мы пришли сюда с миром, а нас хотели ограбить. Спроси-ка, что они хотели сделать с нами потом.

Эркен спросил. Полуразумных затрясло, в их глазах отчетливо проявился страх. Видно было, они не хотели говорить то, что должны были сказать, однако неведомая для гибридов сила не оставляла им выбора.

– Вас бы сожрали хигарты, – ответил крысолюд, стиснул острые зубы и тряхнул головой.

– Я так и думал, – прокомментировал Имор. – И теперь я расстроен еще больше. Скажи мне, Эрк, ты хочешь проучить этих животных? – Бессмертный не ответил сразу. Нет, он прекрасно понял, к чему вел колдун, но в этом-то и была проблема. Совершенно точно Эркен знал, что его коса изголодалась по крови, как и нечто внутри него. Желание сражаться и убивать начинало пульсировать в темных глубинах души, и оно росло, но вместе с тем росло и сомнение. Эркен спрашивал Имора, должен ли он быть таким же, как и другие бессмертные, но колдун не дал ответ. Что касается самого Эрка, он не мог пока определиться точно. Когда он сражался, ему определенно было хорошо, но, когда бессмертный проявлял человечность, нечто хищное внутри него утихало, но пробуждалось что-то иное, отчего на душе становилось теплее.