— Но почему здесь?

Тайлер посмотрел на меня как на несмышленыша.

— Ну не у себя же и на своих, — пожал он плечами, кажется, считая выбор врагов вполне логичным. — Сьера находится в отдалении от основных магистралей и крупных планет. Если бы не Стоун, никто бы не обратил на нее внимания.

Что ж, похоже, лондорский агент сослужил службу своей Родине и после смерти.

Больше я не задавала глупых вопросов, хотя бы потому, что прекрасно понимала: капитан сам ничего не знает и может высказать мне лишь предположения.

— А это что?

Я обернулась. Тайлер увидел что-то в противоположном углу зала и направился туда. С той стороны потолочных ламп не было, и потому угол был затемнен.

Я подумала последовать за ним, но сильно сомневалась, что мне понравится то, что там увижу. И решила правильно, потому как капитан вернулся сам, и у него было такое выражение лица, что в этот момент я бы не хотела быть его врагом.

— Я нашел Стоуна, — ответил он на невысказанный вопрос. — И еще какого-то мужчину.

Я сглотнула, посмотрела снова в ту сторону, куда только что ходил Тайлер, и теперь поняла, что это за продолговатые предметы стоят у стены.

— Криогенные камеры?

— Да, положили отработанный материал в холодильник.

Больше мне ничего рассказывать не собирались.

Я покосилась на Тайлера и сделала шаг в направлении криокамер, убедилась, что он не против и не станет меня останавливать, и пошла дальше. Мне не хотелось этого видеть, но я должна была знать, что произошло со Стоуном. И если капитан не стал мне рассказывать, выход один — посмотреть собственными глазами.

Зрелище, как я и думала, было не для слабонервных, но благодаря тому, что я заранее ожидала, что увижу, почти не произвело на меня впечатления. По крайней мере, больше прежнего мутить не стало.

Кто из обнаженных мужчин, положенных в криогенные камеры, Стоун, я не знала, но идентификация была уже не важна. Все тело одной из жертв покрывали огромные багровые язвы, особенно ярко выделяющиеся на бело-синей коже. Второй несчастный «испробовал» на себе какое-то другое средство: его тело распухло, особенно шея и конечности, а живот раздулся так, что не знай я, что убитый заморожен, подумала бы, что он сейчас лопнет.

— Насмотрелись? — довольно грубо спросил Тайлер, когда вернулась к нему.

— Да, вполне, — огрызнулась я. Если не хотел, чтобы я это увидела, мог бы приказать, запретить, в конце концов.

Продолжать ненужные споры капитан не стал, сделал мне знак следовать за ним и направился к выходу, расположенному с противоположной стороны той, откуда мы пришли.

Еще один зал. Свет еще ярче, тоже много полок, но, помимо них, еще и столы, металлические, блестящие, как в морге.

Я узнала ее сразу. Сначала увидела под одним из столов перепутанный клубок, бывший когда-то великолепными золотистыми волосами, а потом уже их бывшую хозяйку.

Судя по всему, мы давно опоздали. Скорее всего, когда мы раздумывали о том, стоит ли пытаться спасти Хилари или подождать, она была уже мертва. Я видела раньше свежие трупы, и выглядели они иначе.

Приблизилась к телу девушки на негнущихся ногах. Я ведь терпеть ее не могла, и утром, когда узнала о ее похищении, мне было ее совсем не жаль. Так почему сейчас внутри все сжалось? Тела двух мужчин, которых я не знала при жизни, в соседнем зале произвели на меня куда меньшее впечатление. Кем бы ни была Хилари, такой смерти она не заслужила.

Деньги, чувство собственного превосходства, граничащее с манией величия… Где это все в налысо обритой мертвой девушке, на иссиня-белой коже которой вспучились темно-фиолетовые вены?

Нет, плохой из меня секретный агент, честно говоря, вообще никакой, потому что, отвлекшись на собственные эмоции, я перестала замечать все вокруг.