Вот и сейчас он нутром почуял невидимую опасность и напрягся. Опытный старшина Логунов тоже вслед за командиром нахмурился и пробормотал под нос:

– Ох, не нравится мне, когда так тихо. Не к добру.

И оказался прав. В одно мгновение воздух наполнился ревом двигателей бомбардировщиков. В воздухе закружились хищные птицы Ju 87 со свастикой на крыльях. Stuka – Sturzkampfflugzeug, «пикирующий боевой самолет». В голове мелькнула мысль: «Нет воя, значит, у нас есть несколько секунд для спасения, пока самолет не пошел в пике!»

– Все от поезда, укрыться в снегу! Уходите от вагонов! – успел выкрикнуть Соколов.

И тут с воем черные силуэты понеслись к земле – немецкие асы люфтваффе вышли на пикирование перед сбросом бомб.

Лейтенант отбежал как можно дальше от вагона и бросился в настил из жесткого снега, стараясь зарыться в его складках, чтобы не стать черной мишенью на белой земле. Сзади ухнул взрыв, от которого заложило уши, спину опалило жаром. Земля с такой силой ударила по телу, что ему показалось, будто весь мир подпрыгнул на несколько метров вверх. Грудь пронзила боль, он закричал, раскрыв рот, но в него набился снег и звук прервался. Сквозь порошу на ресницах он видел, как разлетелся на куски соседний вагон, откуда еще выпрыгивали люди. Взрывная волна разметала тела во все стороны, заваливая сверху горящими обломками обшивки и крыши теплушки. Из стоящих рядом теплушек тоже хлынула толпа, там ехали пехотинцы. В одном белье, без шинелей солдаты вываливались в двери, падая на снег и друг на друга. Взрыв! Черный столб взвился вверх над товарняком, красное воющее пламя накрыло людей. Со страшным грохотом лопались деревянные перекрытия, скрипел и выгибался от жара металлический остов. Со всех сторон неслись предсмертные крики бойцов, погибающих под завалами, изрешеченных осколками бомбы, горящих заживо в эпицентре взрыва. Вой «юнкерсов» прекратился, за облаками мелькнула тень крыльев смертоносных самолетов – они уходили обратно.

Соколов с трудом поднялся на ноги – надо спасать машины, людей! Бомбардировщики могут вернуться и продолжить дальше громить беззащитный состав. Он повернул голову в сторону локомотива – так и есть, немецкий летчик уничтожил бомбой паровоз, и теперь поезд обездвижен, стал легкой целью в голой степи. Лейтенант со всех ног кинулся к платформам, где стояли не тронутые взрывом танки.

– Танкисты, экипажи, по машинам! Заводите технику, срочная эвакуация в соседний лес, в укрытие! Командиры взводов, ко мне! – Соколов сам не узнал свой охрипший низкий голос – от пламени и сажи, плавающей в воздухе, он мгновенно осип.

На команду из сугробов-укрытий к нему начали сбегаться люди, черные от сажи, почти все в одних гимнастерках. Сейчас бы пересчитать личный состав, выявить потери, но времени нет. Взглядом он отыскивал знакомые лица:

– Мехводы, в танки! Бабенко!

– Я здесь! – раздался крик с платформы, Семен Михайлович уже взбирался на командирский танк с номером «007».

– Логунов!

– Тут! – выкрикнул Василий Иванович, который сам напряженно высматривал в толпе закопченных танкистов Колю Бочкина.

Перед взрывом он успел сам сигануть из вагона и за шкирку, как котенка, выбросить Кольку. Потом ударом взрывной волны их разбросало в разные стороны, так что теперь обеспокоенный командир танка крутил головой в поисках пасынка.

– Организуйте эвакуацию раненых в лесок как можно быстрее, – Соколов раздавал команды членам своего экипажа, тем, кого знал и был уверен, что их выполнят. – Омаев!

– Здесь! – бодро откликнулся чеченец, он один из первых бросился к ледяному сугробу во время остановки состава, чтобы умыться пригоршней снега, и поэтому успел избежать последствий артналета.