Его осмотрели, записали данные в журнал личного приема и привели в комнату с узким деревянным столом и парой стульев. Оставшись наедине со своими мыслями, Александр Белый вновь ощутил, как зашлось сердце и скрутило живот от волнения. «Что я ему скажу? Как мне себя вести? Смогу ли вообще посмотреть ему в глаза?» – судорожно думал он, покачиваясь с носка на пятку и бросая взгляды на закрытую дверь.

Пять минут ожидания, проведенных один на один с тревожными мыслями, тянулись мучительно долго. Наконец дверь отворилась, и в комнату вошел человек в наручниках, а за ним – незнакомый мужчина в форме.

– Рудской предупредил, так что можете пообщаться. У вас пятнадцать минут, – сказал работник СИЗО, посмотрев на Белого, и отступил на шаг, прислонившись спиной к стене. – Не больше.

– Спасибо, – поспешно сказал молодой следователь и краем глаза заметил, что заключенный сел, положив руки на стол.

Он потер вспотевшие ладони и засуетился. Взялся за спинку стула и, едва не опрокинув, вовремя схватил его. Ножки громко скрипнули по полу, когда Белый сел и сцепил пальцы в замок. Сидящий напротив него мужчина бросил взгляд на молодого следователя и улыбнулся уголком рта.

Александр посмотрел на человека, которого всего пару месяцев назад называл напарником: его худое лицо покрывала короткая щетина, всегда причесанные и ухоженные каштановые волосы теперь выглядели неопрятно, – несколько волнистых прядей слиплись и упали на широкий лоб, – что-то темно-серое забилось под отросшие ногти. Белый даже на секунду подумал, что перед ним не тот, кого он ждал. Что работники следственного изолятора ошиблись и привели не того человека. Единственным, что не изменилось в нем, то, что заставило отбросить сомнения, был насмешливый взгляд темно-карих глаз. «Это он», – подумал Белый, ощущая, как больно сжимается сердце. Перед ним сидел человек, на которого он хотел быть похожим, тот, кто должен был помогать неопытному следователю в делах, и тот, кто был обязан чтить законы, которые поклялся соблюдать десять лет назад. Перед ним сидел Вячеслав Невзоров.

Они оба молчали. Время шло, а Александр Белый не решался вымолвить ни слова. Ему хотелось высказать этому человеку все, что тот заставил пережить Алису и многих других людей. И он ненавидел его за то, что Невзоров собственными руками обрек невинных и беззащитных на смерть.

Почему человек, который защищал добропорядочных людей и наказывал преступников, стал вершить правосудие своими силами? Сколько лет Невзоров делал это? Сколько жизней он успел погубить до того, как оказался за решеткой? О чем думал, когда решался на подобное? И почему, зная законы, не спешит признавать свою вину в уголовных преступлениях, напрямую указывающих на него? Белый хотел знать ответ хотя бы на один из этих вопросов, но не мог залезть в голову к тому, кем до того восхищался и кого теперь ненавидел.

Покушение на жизнь Алисы и Ю́гас после ареста Невзорова казались очень легкими делами, но когда их передали в суд, его адвокат каждый раз находил неточности в показаниях свидетелей или доказательствах, из-за чего вынесение приговора постоянно откладывалось. Аргумент, что Во́ронова Алиса длительное время находится на лечении у психиатра, сыграл свою роль, однако некоторые факты отрицать было невозможно. Александр Белый с несколькими его коллегами находился там, когда Невзоров готовил могилу для девушки. Там же был ранен один из следователей. Но прямых доказательств того, что его бывший напарник убил кого-либо, попусту не существовало. Биткоин кошелек, транзакции, переписка, показания Алисы, Югас и преподавателя французского – этого оказалось мало. Да, достаточно для того, чтобы держать его под стражей до окончательного решения суда, но со столь сильным адвокатом Невзоров мог рассчитывать на многое.