– Понял, – ответил Кирк, а сам зауважал Седого, разбирающегося в очень многом.

– Далее все просто: А-один, А-два, Б-один, Б-два. Б-два должен выдать уведомление о успешном подключении. Далее просто включаете клон-сервер и спутник наш.

– Всё как-то очень просто, – серьёзно сказал Кирк.

– За этим «просто» скрывается вековая работа, жертвы и страдания сотен тысяч людей. Стоит принять тот факт, что мы лишь пешки, которым не стать ферзями, но наша задача внести свой посильный вклад в победу. Если нужно умереть – умрём, страдать – будем страдать. Если всё будет хорошо – ты узнаешь подробности, а сейчас могу лишь сказать – мы в кульминационном моменте истории.

Ранним утром, часов в десять, дверь распахнулась и в большую дорого обставленную спальню ворвалась леди Стюрт, громко стуча каблуками по паркету. Джереми проснулся, но виду не подал. Стук стал глухим – Джессика Саманта Стюрт – железная леди Стюрт шла по толстому, дорогому ковру.

– Подъем, господин Стюрт. Ваша мать покидает планету.

Джереми открыл глаза и приподнялся на локтях. Спать он любил голым, под толстым одеялом и в очень прохладной комнате. Нормально будет, если встану и потрясу своим хозяйством перед железной леди, думал он. Это огорчит её или порадует.

Леди Стюрт была одета в обтягивающее серое платье до колен, на голове была объёмная прическа. Губы она намазала серо-бордовой помадой, которая не подходила к платью.

В голосе матери он уловил некую радость и спокойствие. Походу было двое, подумал Джереми.

– Я слегка голый, мама, – будто извиняясь сказал Джереми и сел прикрываясь одеялом.

– О, не вставай тогда. Я конечно все это видела, но давно и воспоминания освежать не желаю.

Желание побыстрее закончить сею встречу захлестнуло мужчину. Лицо немного покраснело, что леди Стюрт приняла за смущение.

– Тебе нужно девочку завести или двух, а то смущаешься очень.

К желанию закончить добавилось отвращение.

– Ты же знаешь – я так не могу.

– Ой, да брось ты! Становись уже мужчиной! – раздражённо воскликнула леди Стюрт.

Не опять, а снова, подумал Джереми.

– Я подумаю. Ты на долго?

– Планы поменялись – две недели минимум.

– Долго.

– Надеюсь дом останется на месте, – горько усмехнулась леди Стюрт.

И тебя и дом – к чертям, подумал Джереми и слегка улыбнулся.

– Я надеюсь. Так, – она поцеловала его в лоб, – я скоро вернусь.

– До свидания, мама.

Саманта Джессика Стюрт покинула покои своего сына. Тот лёг, укрылся и проспал ещё два часа.

Проснулся он с небольшим осадком на душе. По его разумению несколько часов назад произошла последняя встреча с человеком, давшим ему жизнь, и ему следовало погрустить хотя бы для вида. Но грусть отсутствовала как эмоция напрочь. Мать была так далека от него и жила совсем по другими принципам, что сделалась за последнее десятилетие чужим человеком. Человеком, при котором приходилось вести себя специфическим образом и скрывать свое истинное «я». Конечно, она вырастила его, дала образование, дом и тому подобные вещи, но видела ли она в нем сына? Нет! Только наследника, который будет, если не приумножать, то хотя бы сохранит созданный ей капитал. Да и процесс его развития от пары клеток до способного существовать вне защитной среды плода, происходил вне утробы леди Стюрт.

Он – Джереми, как большая часть людей из числа элиты сего мира, был выращен в инкубаторе. Идеальное развитие, идеальное здоровье. Даже сейчас, при отсутствии должной физической нагрузки, они позволяли ему не выглядеть разжиревшим маменькиным сынком. Джереми был почти метр восемьдесят ростом. С широкими плечами, достаточным, чтобы не казаться сухим, количеством мышц. Небольшой слой рыхлого жира скрывал пресс на животе, но и не выглядел непривлекательно. Вот только эти мышцы были слабы, а иммунитет не мог справиться с простейшими болезнями без иммуномодулирующих препаратов, которые, к тому же, защищали не от всего.