В центре восьмерки, нагруженный, словно вьючный ишак, молчаливо и пыхтя под весом собранных трофеев, плелся молодой парень в дешевых обносках – очевидный курсант Академии, подрабатывающий в качестве дешевой рабочей лошадки. Было время, когда и Алекс, как любой молодой человек его возраста, задавался вопросами в духе: «Что с ним было не так? Почему остальные его сторонятся?» И голос Фрэнка, в ту бытность, как назло, просто не умолкавший, положение вещей не облегчал. Но, к счастью, это время быстро прошло. Если точнее, к восьмому семестру, а вот девятый для курсанта Алекса и вовсе стал последним.

За полгода до начала аттестационного экзамена он с позором был исключен из учебного центра Академии за свою выходку, поправшую устои Империи. Единственная причина, по которой дело не приняло широкой огласки с дальнейшим ходом событий вплоть до ареста за подрывную, контримперскую деятельность, стало вмешательство влиятельной благодетельницы. То был не первый случай когда Глава пыталась устроить жизнь своего подопечного. Так же она вынужденно повлияла на членов комиссии Академии, рассматривающей дела кандидатов в искатели при поступлении. Не то чтобы желающих в искатели выстраивались в ровные ряды. И не скажешь, что Алекс был глуп как пробка. Скорее по скромному разумению в определенных кругах, деревенщинам по происхождению там было не месте. Особенно когда речь заходила о кандидатах, которым предстояло пройти обряд инициации, или как назвали бы это в XXI веке, процедуру кибернетизации.

Так и повелось со временем и вплоть до момента исключения из рядов курсантов Академии. Алекс был призраком среди живых, не способным вписаться в конкретный круг общения. На первый взгляд он был банальным малозаметным фриком, с годами принявшим для себя стиль одиночки, сполна оценив все прелести жизни на природе в режиме свободной охоты, вопреки тому комфорту и безопасности стен, которые могли предложить редкие населенные пункты, разбросанные на землях современной Империи. А там каждый желающий под пузатую согревающую кружку эля и бренчание трактирных бардов проводил свои вечера в преддверии нового дня и нового рейда, или же работы на стороне, если в гильдии не найдется искомых контрактов с соответствующим вознаграждением. Именно привычка держаться особняком и наблюдать за другими сослужила Алексу хорошую службу, позволила не выдать себя, в то время как оба квад’а искателей Лимба прошли мимо, не сбавляя темп, буквально шагах в двадцати по направлению к городу и скрылись из виду.

Тишина и мелодия, свойственные дикому лесу, не продлились долго, а вскоре сменились топотом дружных сапог и голосами, весьма энергичных и беспечных первогодок, способных в одночасье привлечь стаю юнит’ов, если в этих окрестностях торгового тракта есть достаточно крупные гнезда. Алекс затруднялся сказать, были ли эти искатели верным вариантом, а на лицо не знал их и подавно, но беспечность, с которой держались эти первогодки, буквально толкала юношу рискнуть, не рассматривая дальнейшие нюансы в духе: «А способны ли они в принципе дойти с пожитками и посланием Алекса до штаба гильдии, или?..» Достаточно было и того, что эти навряд ли готовы напасть.

Показавшийся молодой человек, буквально вынырнувший прямо из кустов, порядочно напугал весь квад. Молодые искатели тут же комично вцепились в оружие, что, скорее, было инстинктом самозащиты, нежели практической возможностью оказать сопротивление. Тем не менее, бдительность не покидала Алекса ни на мгновение. Он держался совершенно спокойно и открыто, но рукой, заведенной за корпус, уверенно чувствовал металл рукояти кинжала с перетянутыми вдоль поперечных бороздок лоскутами кожи. Они были предназначены наделить оружие большей практичностью в использовании.