Фэйн оглянулся на своих подчиненных и смерил их уничижающим взглядом, обещающим в скором времени серьезные неприятности. «Не меньше десятка, как минимум десяток… Уроды, одного от десяти не отличили…»

Сержанты, на которых Одзэро обрушился с самыми отборными армейскими «разговорными словечками», лишь разводили руками и объясняли, что в ответ на атаку группы пальба шла почти безостановочно из пяти соседних окошек, и они из расчета «двое на оружие» сделали вывод, что должно быть не меньше десяти. Вывод звучал логично, в самом деле, один стреляет, другой подносит снаряды. С ума сойти, это с какой же скоростью надо бегать, с какой сноровкой заряжать. Разумеется, существуют разные приспособления, и сам Фэйн некогда без помощи магии умудрился палить из трех самозаряжающихся орудий. Но все-таки…

– Как тебе это удалось? – хмуро спросил он пленника.

Тот лишь плечами пожал.

– Уметь надо.

Командир давно служил в армии – сперва в действующей, потом в войсках специального назначения, потом в антитеррористических частях – и умел уважать сноровку. Признания заслуживало и мужество этого человека, который позволил своему отряду уйти, а сам остался прикрывать отход. У Одзэро было весьма веское достоинство – он обладал острым чувством справедливости. Конечно, во многих случаях довольно специфической, но все же. На какой-то миг ему даже захотелось извиниться за пинки, мол, сам понимаешь, служба требует, но эту позорную слабость в себе он поборол.

Фэйн отдал все необходимые распоряжения и уселся неподалеку от связанного пленника; он швырял камушки в ближайшую стену и скучал – пока его люди не обследуют прилегающие территории, уходить нельзя.

Солнце припекало все сильнее, ветер приносил с ближайших полей терпковатый аромат цветочной пыльцы. Форт стоял на обрывистом берегу широкой реки, дальше тянулись луга, покрытые густой роскошной травой, а на горизонте темнела кромка леса и поднимались пологие холмы. Над всем этим изящно возносилось небо, чистое и бездонное. У Белокурой Бестии давно затекли руки, хотелось пить, но он терпел. Пленник был терпелив, очень выдержан – с тех пор, как воспитание в Ордене Серых Братьев научило его выдержке.

Белокурая Бестия выглядел настоящим великаном – рост больше двух метров, размах плеч саженный, мускулистые предплечья: едва обхватишь ладонями. С первого взгляда он производил впечатление обычного громилы, не слишком умного, зато способного завязать на бантик кочергу – все из-за стереотипов, существующих в обществе. Но стоило взглянуть в его стремительные глубокие глаза, и ты понимал – этот человек очень умен, сообразителен и дальновиден. Кроме того, казалось, Белокурую Бестию окружала особенная аура – уже через пару часов Фэйну, то и дело от скуки перекидывающемуся с пленником парой слов, показалось разумным ему довериться. Он развязал пленнику руки и поделил с ним свой паек.

Впрочем, Бестия никуда не пытался сбежать – он обстоятельно растер руки и вежливо поблагодарил за половину здоровенного бутерброда с мясом из жестянки. Вел он себя уверенно и просто. И в то же время неуловимо-располагающе. «Он – лидер, – вдруг подумал Одзэро. – Лидер от природы. Вот почему за ним шли люди, вот почему отдавали жизни, вот почему его отряд продержался в форте больше десяти лет – больше десяти лет, шутка ли!? Каким надо обладать даром, чтоб так сплотить людей…»

– Слышь… Бестия…

– М? – пленник поднял на Фэйна свои синие чистые глаза. Рот набит до отказа.

– Я тебе хотел один вопрос задать.

– М?

– Какой у тебя опыт? Командирский опыт? Какое звание?

– Где? В Ордене? Воин.