***

Сегодня игра не клеилась. Явного фаворита не намечалось. Как и аутсайдера. Скука становилась всё сильнее.

Давайте уже ко мне! Надоело слушать эти вопли и причитания снизу. – Сбрасывая очередные карты пригласил в свой мир остальных Анодиал.

Если бы ты здесь ни куролесил, стонов бы не было. – Возразил на его недовольство Диаполий. – Впрочем, я согласен. Всё равно игра не идёт. Может там лучше карта будет. Что скажете? – Обратился он к остальным игрокам за столом.

Мне без разницы. – Ответил сбрасывая карты Неомий. – Теопраксим, ты что думаешь?

Да мне тоже, по большому счёту, без разницы. Слушать ли здесь людские стоны или стоны созданий Анодиала. – С долей сарказма усмехнулся хозяин этого мира.

Стало быть, решено? – Собирая карты со стола уточнил Доминатиус. – Переноси. Не прыгать же нам, как колдунам, из мира в мир самим.

Через мгновение вся пятёрка оказалась в огромном зале строгой квадратной формы, белого цвета, с белыми диванами, с белым столом посередине. Стол был единственным круглым предметом в зале. Всё, что окружало этот стол было исключительно квадратным. Сквозь огромное квадратное окно проникал свет белого Солнца этого мира. С улицы доносился звук механического жужжания. И это было объяснимо. Анодиал предпочитал людям механизмы. Весь его мир был населён механическими созданиями, не имеющими ни желаний, ни чувств, строго исполняющих свои задачи, не причитая и не отвлекая своего создателя просьбами. Этот шум механической жизни за окном наполнил всё помещение. Что ещё больше усиливало дискомфорт невыносимого жара, раскалённого до бела Солнца.

Убавь его! Дышать нечем! – Возмутился Теопраксим. – Так и зажариться недолго.

Не переживай, тебе это не грозит. – Бросил в его адрес колкость Анодиал.

Присутствующие засмеялись. Они оценили шутку. Как-то Теопраксим проиграл и был вынужден отправиться на Солнце и прожить там год. Этот год он запомнил хорошо. Бессмертие бессмертием, а ничего не делать на звезде, где нет ничего кроме газа и неимоверного жара – задачка та ещё. И эта шутка для него сейчас была вовсе не смешной. Но всё равно, эта компания – лучше, чем неимоверная скука в смертных мирах. Почему они не могут сами создать бессмертных? Тогда бы они кинули вызов самому Богу! Видимо, поэтому Он им и не дал такой способности. Всё, что они могли создать оказывалось ограниченным во времени. Будь то целая галактика или блоха на муравье. Всё превращалось в тлен. Первые тысячи лет это раздражало каждого из них. Потом они смирились. А позже нашли равных себе, вот теперь и собирались изредка, чтоб хоть как-то избавиться от тоски и развеять скуку.

И ещё, – добавил Теопраксим, поглядывая на механизмы за окном, – ты можешь заставить их не шуметь? Иначе какой был смысл перебираться от людского шума сюда?

Не проблема! – Ответил Анодиал и щёлкнул пальцами. В раз всё стихло. – И заметь, они не ропщат! Просто молчат и ждут новой команды. Они – идеальны и совершенны! В отличие от людей.

Продолжим преферанс? Или будут другие предложения? – Прервал их перепалку Доминатиус.

А есть в этом доме что попить? От этого солнца жажда разыгралась. – Совершенно невпопад спросил Неомий, уставший изучать белый и совершенно пустой интерьер помещения.

Неомий был самым молодым, если можно так сказать, в их компании. Ему всегда больше импонировали растения, мелкая фауна, типа бабочек и стрекоз, поэтому в создаваемых им мирах в основном царило буйство флоры. Разнообразные цветы, лианы, джунгли со всем их разнообразием. И вместо домов и замков он создавал себе ротонды на берегах океанов или на возвышенности в джунглях. А этот стерильный мир машин и строгой геометрии никаких эмоций в нём не вызывал. Уж лучше люди Теопраксима, чем вот это всё. Правила запрещали что-то изменять в мирах партнёров, а потому, Неомий не мог себе сделать ручей посреди этого белого «ничего». Но хозяина мира это озадачило. Как любой бессмертный он легко обходился без еды и питья. Разве что для удовольствия. И то, это удовольствие он оставил в прошлых миллионах лет. Анодиал покрутил удивлённо головой и не найдя ничего лучше, просто сделал идеальный цилиндрический графин из белого фарфора посреди стола, в котором была простая вода. К радости Неомия – прохладная.