– Восхитительно, – безэмоционально отреагировал Леднёв.

– Я знала, что ты оценишь! – она перевела взгляд на меня, – а что за парнишка с тобой?

– Виконт Князев, – пояснил майор, – Один из подозреваемых в деле об убийстве.

Так, я все-таки подозреваемый, жирный жандарм был прав. Ну здорово, че. Похоже, крысы меня видимо дождуться сегодня на ужин. А если на меня еще и висяки скинут, то висяком уже стану я. С веревкой на шее. И тут два путя:  Первый, считай что пропало – я спокойно отправляюсь жариться в ад. Второй, ну, тоже пропащий – я навечно останусь в компании призрака-косплеера.

Какая участь хуже… вопрос открытый.

– Угораздило же тебя, милок, – сочувствующе поджала губы бабуля.

– И не говорите.

– Ну ничего, у нас кормят неплохо. Особенно благородных. Да и камеры специальные. Ты не переживай, будешь как на курорте.

– А можно как-то без этого?

Патологоанатом рассмеялась, глядя на мое белое как мел лицо.

– Да я пошутила!

– Правда? – у меня отлегло. Даже краска к щечкам прилила, мама говорила, что я красивый, когда стесняюсь. Только сейчас я не стесняюсь, я чуть в штаны не наложил.

– Конечно, у нас нет специальных камер, – хрюкнула старушка, – Кто бы нам бюджет выделил?

– Хватит стращать паренька, – осадил её Леднёв, – никто благородных не бросает за решетку без суда и следствия. Потому прошу у вас прощения за моего недалекого коллегу Рогова, это он вас в камеру определил.

– Ладно? – я не знал, как реагировать. Но в камеру возвращаться желания не было. Так что я готов простить кого угодно.

Майор достал из кармана смятую бумагу

– Это подписка о невыезде. Распишитесь и можете быть свободны, – немного погодя добавил, – Относительно. Не покидайте Нижеграда. Не нарушайте законов. Не вляпывайтесь в передряги. Если вас вызовут в отделение, явитесь незамедлительно. Я понятно излагаю?

Понятнее некуда. Где подписать, чтоб свинтить из этого дурдома пошустрее?

Бумага легла на письменный стол. Ручка справа. Я поставил закорючку и удовлетворенно тряхнул головой, и тут же пожалел о содеянном. Мигрень ударила кольями в виски, пытаясь поломить мне череп.

– Ай-я-яй, – я придержался за столешницу, едва не упав.

– С вами все в порядке,виконт?

– Голова кружится, – боль немного отступила, а на лбу выступила испарина. Фух, надеюсь, такие припадки со мной будут нечасто. Не хотелось бы откиснуть, где-нибудь на проезжей части под колесами автомобиля.

– И еще кое-что. Мария Витальевна, осмотрите пациента? У него, по всей видимости, травма головы. И… амнезия.

– Ничего не помнит, а значит, ничего не было? Отличное алиби!

– Согласен, – кивнул рыцарь, вставая позади бабки, – очень удобно.

– Я правда ничего не помню, – прошипел я сквозь зубы.

– Осмотрю, так и быть, голубчик. Ох и непривычно, когда пациенты двигаются, задают вопросы. Дышат, в конце концов! – всплеснула руками патологоанатом, – Костик, тут дополнительные сложности за дополнительную плату.

– Без ножа режете, Мария Витальевна… – Вздохнул Леднёв.

– Это я умею, – она с ухмылкой повертела скальпель в руке, – у меня богатый инструментарий.

– Я могу задержать дыхание. – предложил я, – Ненадолго, но на осмотр то должно хватить?

– Ой, ладно, – отмахнулась она, – первый раз за счет заведения. Подь сюды, челодой моловек. Ага, садись вот на стульчик, а то ты высокий, я не дотянусь.

Мария Витальевна начала осмотр. Прикусив губу и приготовившись к очередной порции боли, я, напротив, ощутил лишь умиротворение. Будто мне нежно моют волосы в парикмахерской, а потом гладят вот этой штукой, похожей на инопланетный зонд. Массажер для головы который.

Хоть она и не касалась пальцами головы, я чувствовал теплые волны идущие от затылка до кончиков пальцев. Какое блаженство.