Но Хэ Янг транслировал только одно желание – убивать.

Несмотря на то, что Ян Си обладал грубой и прямой манерой речи, его стиль боевых искусств был интеллектуальным – осторожным, парящим и правильным. За толстокожестью скрывалась тонко чувствующая манера битвы. Он мог перегнуть палку с силой, защищая себя словесно или тактильно, но язык его оружия был прямолинеен и аккуратен. Все его намерения были открыты и просты, понятны каждому.

В то же время Хэ Янг, изящно и мягко складывающий слог, обладал грубой и неотесанной стилистикой боя – он сохранил скрытые намерения во владении меча, но звериная натура просыпалась, стоило ему взять в руки меч.

Иронично, что в этом можно было проследить их истинную натуру.

Мягкий словесно, скрывающий намерения – но звериный и скользящий стиль боя.

Грубый и интеллектуальный словесно – но осторожный и продуманный стиль боя.

Как будто Ян Си был тем, кто думает постоянно.

Как будто Хэ Янг был тем, кто предпочел бы совсем не думать.

Вытащив меч из ножен, Ян Си крепче перехватил его рукой.

– Урок первый. Поднятый клинок – не исполняющаяся угроза.

Пребывая в медитации, эти хаотичные духи завлекали его в бесконечные разговоры. В результате, вместо впитывания энергии, он проводил дни за разговорами с ними. Естественно, он не был самым сильным бессмертным.

Среди прочего, когда дело доходило до драки, этот придурок предпочитал пользоваться не энергией, а своими голыми руками.

Он не был силен и у него не было развито ци. Он даже не прибегал к помощи духам. Вместо этого, он использовал свою агрессию, чтобы выиграть.

Мастер однажды ему сказал:

– Это один из ядов саньди1. Гнев – не то, с помощью чего ты сможешь продвинуться.

Этот беспечный мужчина почесал подбородок и вскинул брови, когда сказал:

– Гнев? Я думал, мой яд – гордыня.

Мастер не нашел, что ответить на это глупое и беспечное заявление.

Ян Си был другим. Он предпочитал взращивать физическую силу и практиковать медитации, но на поле боя его сила была смешана с энергией ци. Он был воином, но по какой-то причине в битвах первым высвобождалась энергия. Как будто карта судьбы брала над ним вверх, и он не мог противиться этой судьбе.

Неудивительно, что, столкнувшись в бое, эти двое подняли головы и разделили одну мысль н двоих: почему ты пользуешься тем, что предназначено мне?

Казалось, сама судьба смеялась, сведя из вместе.

Он был молодым и сильным, но внутри него тлела старость и слабость. Он не мог похвастаться ни крепким телом, ни крепким здоровьем, однако, стоило кому-то появиться в поле его зрения, как он тут же набрасывал на себя накидку силы и выпрямлял спину. Он выглядел несокрушимой горой, однако внутри него все еще жил этот маленький старичок, который говорил ему: «Я устал. Господи, я не вынесу протий еще цунь. Почему бы тебе просто не помереть?»

Хэ Янг не был честным человеком. Он был змеей, и укутывал сладкими речами каждого, кто смел подойти хоть на шаг. Слова были его крепкой защитой, и он пользовался ими как мог.

В то же время Ян Си требовалось огромное количество времени, чтобы сказать что-то вроде: «Ты не такой идиот, как я думал». Язык не был его силой.

Но в те моменты, когда он говорил, Хэ Янг был зачарован этой глубокой искренностью, и это терзало его, как если бы он окунулся в чан с огнем.

«Пожалуйста, не говори так», хотелось сказать ему. «Твои слова так открыты, что я чувствую себя самым уродливым человеком на земле».

Вымученный осторожными движениями, Хэ Янг, наконец, убрал оружие:

– Это совсем не весело.

– А мы здесь и не веселимся.

– Очень хорошо, – недовольно сказал он. – Тогда, пока ты учишь меня языку клинков, я научу тебя «язык как клинок». Помнишь, я рекомендовал сходить тебе на уроки дружелюбия? Урок первый. Если что-то требуешь – говори «пожалуйста». У некоторых людей приказной тон вызывает желание повиноваться, но у других – сопротивление. Ты не получишь желаемое, если будешь командовать.