– Держи свою женщину, – рычу я в гневе. Неужели он бы позволил Алле участвовать в этом мордобое? Хорош воздыхатель!

Женя стоит столбом, вытаращившись на меня. Меня бесит его растерянность. Мужчина не должен колебаться, когда на кону здоровье любимой женщины! Эмоции бурлят, внутри астрального тела вскипают многрагранники Яка. Наружу вырывается бурный психический поток:

– ДЕРЖИ. ЕЕ.

Аксюк тут же хватает за плечи Аллу, его пальцы дрожат. Княжна отталкивает друга детства не глядя – она смотрит только на меня, не мигая. Словно завороженная.

– Я не его! – громко, а затем в несколько раз тише: – Я твоя…

С трудом тушу псих-волны разбуженного фрактала. Не сразу выходит.

– ТОГДА. СЛУШАЙСЯ. МОЕГО. СЛОВА. – Стоп, третий фрактал, хватит, назад. Перевожу дыхание. – Сейчас я дерусь один. Поняла?

– Да, – она уставилась в мои глаза, как в пасть удаву, и повторяет: – Поняла.

Делаю два вдоха, окончательно успокаиваясь. В полном молчании зала возвращаюсь на арену. Из зрителей кто-то тихо выдыхает:

– Твою мать, это что сейчас было?

– По всем признакам «Устрашение»…. Ставку можно еще поменять?

– Поздняк метаться. Но не дергайся так – люмпен точно не Кмет. Его «колодцы» пустые – Дагер в чат скидывал скрины медсправок. Значит, показалось.

– Вить, хорошо же тебе показалось, раз твои губы так трясутся.

– Отстань!

Судья недовольно смотрит на меня – похоже, до арены псих-шторм не достал. Кабанчик вон тоже не выглядит обескураженным.

– Набегался? – судья.

– Ага.

– Хм… Бой длится, пока один из бойцов не сдастся или не потеряет сознание. Затем противник для тебя, Бесонов, сменяется на следующего. Всего у тебя пять боев, если вынесешь.

– Ага.

– Бой!

– Тебе крышка! – Кабанчик первым бросается с кулаками.

Уклоняюсь, заставляя пробежать парня три лишних шага вперед. Еще не обернувшись, Кабанчик пытается ударить меня наотмашь, но поздно – рука уже в захвате. Чувствую мощное сопротивление доспеха – сломать не выйдет. Тогда быстрое восходящее скручивание плеча, несильный толчок в спину, и голова Кабанчика вминается в сетку. Прутья мнутся, но ему хоть бы хны. Поднимается и бегает глазами по арене, пытаясь сориентироваться.

Пока не опомнился, хватаю за уши и дергаю назад. С громким шлепком он плюхается на спину. Тут же пытается вскочить – снова роняю подножкой. Метит кулаком – отвожу в сторону и, используя инерцию, подсобив пенделем, опять опрокидываю. Еще долго вожусь с ним в таком ритме. Ментальный доспех – крепкая штука. А кирпичей и бордюров под рукой нет. Но обычный Ученик не удержит доспех дольше получаса подряд. Нужна хоть секундная передышка.

Двадцать минут проходят в усталом пыхтении падающего и поднимающегося Кабанчика и недовольном бурчании зрителей.

– Какой неуловимый, прямо Гудини…

– Блин, простолюдин, конечно, держится молодцом, не спорю. Но когда же это кончится?

– Если он так с остальными четырьмя возиться станет, мы до старости тут сидеть будем.

– Нет, Сергей его сделает на раз. Фигня типа захватов с ним не прокатит. Воин ведь!

Наконец при новом удержании я чувствую, как сустав поддается. Снял доспех! Не медля ломаю.

– А-а-а! – бьется в истерике Кабанчик.

Пытаюсь помочь успокоиться хуком в челюсть. Ай! Костяшки больно бьются о вернувшуюся ментальную защиту. Ну ладно, так сойдет.

В итоге Кабанчик еще немного орет, ползая по настилу, пока судья не решает засчитать его нечленораздельные вопли за желание сдаться. Санитары мигом уносят проигравшего, и на арену выходит конопатый. Сергей, кажется.

Зрители сразу оживают:

– Ну вот и все.

– Скоро по домам.

Встав на середину арены, судья кричит:

– Бой!

В отличие от Кабанчика Конопатый не спешит приближаться. Легкая улыбка возникает на его пятнистом лице. Затем быстрый взмах руки, и меня скручивает пополам от удара под дых. Чувствую вкус металла на губах. Сгусток крови стекает на подбородок.