– «Приступы, похожие на тяжелые болезни сердца и сосудов. Животный страх, приходящий без внешних раздражителей. Вегетативные симптомы: тремор рук, одышка, головокружение, повышенное сердцебиение, боли в груди. Бессонница, панические атаки…»

– Свароже! Они будто в Чечне побывали! Что Бесонов с ними делал?!

– Всего лишь бил и пугал, – пожимает плечами граф. – Сивенов с Шавельским сразу признались. Груб тоже сознался в своей причастности. Просил не отчислять вассалов его рода – якобы всего лишь исполняли приказ наследника главы Дома.

– Отчисляй не отчисляй, – почесывает подбородок завуч, беря бумажку и пробегаясь взглядами по симптомам и рекомендациям. – Минимум семнадцать человек все равно отправят на биологически-медикаментозную терапию. Их ждет психбольница, а не школа.

– Тук-тук, можно? – на пороге возникает София Бородова.

Княжна сегодня в тёмно-сером стильном костюме и тонком синем галстуке, не столько выделяющемся на белой блузке, сколько подчеркивающий объемистые груди под ней. Два девятых вала, наполненных роковой силой. И сейчас речь вовсе не о ранге Рыкаря.

– Мы заняты обсуждением дел лицея, княжна, – отмахивается Минаев. – Подождите за дверью – будьте добры.

– О! Дел лицея? – лучезарно улыбается эта коварная девушка. – Тогда я очень вовремя.

Она проходит мимо графа и присаживается одной ягодицей на стол. Берет доклад Минаева и внимательно листает его.

Завуч решает необходимым пояснить:

– С завтрашнего дня княжна – новый Первый заместитель директора. Я ухожу на пенсию.

Сжимая пудовые кулаки, Минаев шумно глотает. Еще под бабой граф не ходил!

– Ясно, почти все рода мелкие, – кивает своим мыслям София. – Всех участников сговора отчислить, лечение в психлечебнице оплатим за счет бюджета лицея. Как знак того, что не в обиде на рода нарушителей – просто таков устав нашего учреждения. Если кто все равно вздумает качать права, угрожать судом – отправим доказательства. Видеозаписи с признанием вы же сделали, граф?

– Сделали, – мычит Минаев.

– Отлично. Но Груб явно не устроил бы такое сам. Засада с тройным дном, отвлечение охраны, использование эксперимента с расширением прав учсовета, еще и с учителями на этаже сговориться, чтобы уехали пополдничать. Мозгов не хватило бы у юноши. А вот у его напарника вполне.

– Груб и словом не обмолвился о Березовском, – отвечает граф, тоже догадавшийся кто капитан на этом корабле. – У нас ничего на него нет.

– Что ж, ладно – его команда саммо одна из фаворитов на Чемпионате, – говорит княжна. – Одного Кмета она уже потеряла, полным крахом будет, если еще и главного стратега лишится. Но к себе Березовского позовите, граф, пообщайтесь как следует. Если проболтается – еще лучше. Раздобудете доказательства – обращусь к родителям мальчишки. Поговорю тет-а-тет с графом Березовским. Повторения подобного нельзя допустить.

– Как только парень вернется с больничного – обязательно. У Березовского якобы грипп. Что будете делать с Бесоновым? Примените к нему дисциплинарные взыскания? Всё же искрошить в порошок семнадцать учеников – явное превышение мер самообороны.

– Оу, – глаза Софии загораются. – Конечно, я применю к Артему Бесонову очень суровые дисциплинарные взыскания, – она оглаживает мягкой рукой себя по бедру. – Не сомневайтесь, граф.

***

Родовое гнездо Березовских.

Бордовые шторы задернуты, сигаретный дым витает по кабинету. На черном паркетном полу под столом разбросаны бутылки из-под виски. Еще одну держит в руках младший Березовский. Волосы юного графа всклокочены, опухшие глаза тонут в пьяном лихорадочном блеске.

Хлебая прямо из горла, раз за разом он прокручивает на ноутбуке запись. Рука держащего смартфон вассала слегка дрожит, но это ни капли не мешает. Качество видео высокое, видно во всей красе шагающего Беса. Голого, не считая шарфика Лисички на его бедрах.