Предложение было тихим и не таким простым. Мне казалось безвкусным, когда люди просили других выйти замуж в общественном месте, где их вторая половина не могла отказаться.

Я пригласил Грейс на хороший ужин, купил бутылку дорогого вина и когда мы вернулись в наш арендованный дом, то подарил ей кольцо с гигантским бриллиантом.

– Боже мой! Как неожиданно! Это что, кольцо самой принцессы Англии? – проворковала она, принимая и делая мне двадцатиминутный минет, после чего выпила две таблетки обезболивающего, чтобы не болела челюсть.

Она была счастлива. Так счастлива, что напевала что-то, смеялась и даже съела кусочек торта на десерт. Так счастлива, что целовала меня, когда мы гуляли по пляжу, и прижималась ко мне, утыкаясь в шею и не переставая говорить, как ей хотелось заняться благотворительностью, как только она уволится с работы.

Мы собирались пожениться. Миссия выполнена. И все же. Все еще… Я не мог сказать, что был доволен. Я достиг вершины Эвереста только для того, чтобы понять, что не могу там дышать.

В последний вечер перед возвращением в Нью-Йорк мы с Грейс пошли в яхт-клуб. Она ела свой салат с листьями и шевелила своими тонкими пальцами, позволяя последним солнечным лучам упасть на ее обручальное кольцо через стеклянные окна.

Глядя на это, я понял, что Кристиан был прав, когда мы вместе смотрели кольца. Кто-то точно отрежет палец этой женщины, чтобы заполучить кольцо. Я мысленно сделал пометку купить ей еще одно кольцо, но немного проще, чтобы она могла носить его каждый день.

Теперь Грейс говорила без остановки. В данный момент тема зашла о наших родителях. Мой взгляд продолжал возвращаться к кольцу. Невозможно было не смотреть на него. Оно выглядело неудобным, занимало так много места на ее костлявой руке.

Подобно заявлению. Одному из тех, которое не любили делать пожилые богачи.

Я так богат, что мне противно от себя. Поклонитесь, селяне.

Именно такое украшение я мог бы увидеть на Карди Би. Не благовоспитанная женщина, получившая образование в частной школе из Скарсдейла. Но Грейс всегда будто чувствовала себя меньше, чем была. Может, потому, что ее отец переехал в Австралию еще до ее рождения. Может, потому, что она родилась в грехах, со стыдом матери и с единственной целью – причинить боль моему отцу.

– Арсен, ты слышал, что я сейчас сказала? – Грейс нахмурилась, вырывая меня из своих мыслей.

– Прости, потерял нить разговора. Пожалуйста, повтори. – Я моргнул и сделал глоток миниральной воды. Она покраснела, выглядя смущенной.

– Я говорила о завещании. – Она облизнула губы, ее глаза пугливо забегали по переполненному залу.

– Что с ним?

– Ну, теперь, когда мы помолвлены, может, лучше, если мы впишем друг друга в наши собственные завещания. Знаешь, на всякий случай…

– На какой всякий случай? – Я сжал челюсти.

– Всякое бывает.

– Конкретнее.

За нашу жизнь Грейс пыталась убить меня один раз (и в отличие от меня, это было намеренно). И это – можно считать меня безнадежным чертовым романтиком – явно не то, что следовало бы делать вашей второй половине. Это было очень давно, но я не хотел давать поводов моей прекрасной и хитрой невесте попробовать еще раз.

Она была весьма находчивой женщиной, а я был очень богатым человеком.

– Я знаю, ты вспоминаешь о том случае. Но это была всего лишь глупая подростковая месть. Я была ребенком. У меня скакали гормоны, как у ненормальной. Недоразвитая лобная доля и все в этом духе, – проговорила она, покрутив запястьями и задумчиво посмеявшись.

– Твоя недоразвитая лобная доля не волнует меня. А вот твоя недоразвитая совесть еще как.