– Да ты по-своему …эээ… утончённый. Добрые глаза и прочее. Мне понравилась эта простота. Продолжай говорить.-наконец подобрал слова Инджинио.

– Простота – это счастье в нашем изуродованном мире, хозяин. Уж я-то знаю. Каждому кажется, что он велик и всё в этом мире для него. И самое страшное что каждый пытается убежать от простоты. Как моему бывшему хозяину казалось, что, выиграв в змеиную игру, он следующий раз выиграет ещё больше. Но было только хуже…

Мимо них пробежал какой-то безумец. Он был в крови и кусал губы. В глазах его был непреодолимый страх.

– Ты прав, прав. Только мне, знаешь ли, не нужно себя вкапывать в яму отчаяния. Я лишь хочу себя укротить. – вымолвил Инджинио и на мгновение задумался.

– И все эти мифы о летающих тварях и поднимающихся из бездны чудовищах… и что-то там ещё про червей, что я читал тебе. Это всё велико для моего понимания и чуждо. Это всё отвратительно. Я же хочу создать красоту. Пускай я создан лишь плодится как насекомое. Но разум мой и чувство прекрасного у меня не отнять. Возможно, когда-нибудь я и женюсь. Но сейчас я должен удалить страсть из себя. Проклинаю этот портрет, что попался мне так не к месту.-продолжил молодой хозяин.

Мимо их глаз проплывали уже совсем отвратительные пейзажи трущоб. Покосившиеся дома и изуродованные разными болезнями люди.

– Мдааа… а раньше мужчины ходили в дома разные, дабы укротить свою страсть… Дешевле и, наверное, в цель точно… -изрёк задумчиво Аффидабиле.

Инджинио засопел обидчиво, укутался посильнее плащом и зашагал яростнее по хлюпающей грязи.

Двое людей в плащах зашли в неприметный покосившийся домик. Их встретил совсем уж ссохшийся от старости и болезней, так называемый «Ценитель страсти».

Аффидабиле он показался прохвостом со старческим бредом.

– Я.… -начал было Инджинио.

– Никаких имён и историй. Славные мужи дадут мне портрет. И тот чья страсть, пойдёт со мной. Другой же будет ждать здесь на скамеечке. И камушки.-ехидно, но с почтением произнёс Ценитель и указал на покосившуюся скамеечку, затем пошуршал сухими пальцами, намекая на оплату.

Аффидабиле хотел было возмутиться, но его остановил молодой хозяин, ухватив за плечо. Инджинио тут же положил в руку Ценителю солидных размеров мешочек, наполненный драгоценным жемчугом. Ценитель изумлённо взвесил мешочек на ладони и тут же скрылся в тёмной комнатушке. Инджинио последовал за ним. Аффидабиле ничего не оставалось делать, как сесть на эту треклятую скамейку и ждать.

В комнатушке было мрачно, тускло, сыро и пахло грозой во время дождя.

– Ложись и дай мне портретик.-закашлявшись сказал Ценитель и указал на стол.

Инджинио лёг в предвкушении. Ценитель ловко привязал его ремнями к столу и воткнул в рот кляп.

– Мои творения – это эфемерность безумств и страстей. Под конец жизни я должен сотворить это.-прошептал Ценитель и погладил Инджинио по голове.

Страх и ремни сковали молодого человека. Ценитель с поставил таз на стол и вывалил из него белую массу рядом с привязанным. Глаза ценителя источали сумасшествие. Только сейчас Инджинио понял, что он добровольно дал себя привязать к столу безумцу и неизвестно что этот безумец намерен делать.

Тем временем Ценитель творил. Из белой массы проступали очертания девушки. Лицо её становилось всё более похожим на образ с маленького портрета. Инджинио выпучил глаза. Действо завораживало и пугало одновременно. Старик работал с полной отдачей. Он филигранно водил пальцами по белой массе и облизывал языком все неровности. Даже волосы он создавал из белой массы каким-то выщипыванием. Его действия одновременно вызывали интерес и отвращение.