— Да ты же кнопка. Что там держать-то, — хохочет.

Обидненько стало.

— Я, может, и мелкая, а у вас всё равно сил не хватит, — корчу рожу, разве что язык не показываю.

Что там про язык говорят? Как помело? Вот это про мой.

Последнее, что помню, это как стремянка из-под ног уходит, а я вниз лечу с диким воплем.

Грохот стоит неимоверный. А я падаю тютелька в тютельку на руки этого маньяка, а он хоть бы хны. Ржёт, как конь.

— Отпустите! — ору и пытаюсь вырваться.

— Теперь будем выяснять, сколько я смогу тебя удержать, — хмыкает и бодренько идёт на кухню.

— Это не смешно...

— Снова забываешь. Как домой поедешь?

— Мой господин, — даже руки складываю в молитве. — Пожалуйста, поставьте меня на пол.

— Чтобы ты потом обвинила меня в слабости? Вот ещё. Бери свой список, — указывает подбородком на список дел.

А? Он планирует носить меня, чтобы я дела делала? Беру лист. Читаю и выпадаю в осадок.

— Что такая мрачная? — спрашивает.

— Готова подписать документ, где признаю вашу силу, даже на плюс один день к отработке согласна, только поставьте меня на пол, пожалуйста.

— Читай вслух, — дёргает бровями, а я прям, съёживаюсь у него на руках.

— Не надо, пожалуйста.

— Читай.

— Подготовить постель ко сну, — обречённо выдыхаю и начинаю возмущаться. — Ещё только четвёртый час! Для чего так рано постель готовить?

— Я люблю в выходные полежать после обеда.

— Вы не поели, так что не считается! Зачем вам лежать, если вы не пообедали толком?

— С чего ты взяла? Я поел. Просто не всё съел. А полежать хочу.

— Вы обещали! — пищу.

— Ага, — хмыкает и идёт наверх, на третий этаж. Сюда я вообще ещё не добралась.

Тяжело сглатываю и гляжу по сторонам, ощущение, что меня на казнь тащат. Поднимаемся, заходим в комнату. Как мрачно.

Весь дом такой светлый и уютный. А тут тоскливо, куча чёрной мебели, даже постельное чёрное.

— Снимай покрывало.

Наклоняется, позволяя мне взять накидку с кровати, тоже шёлковая. Да кто-то помешан. Ёрзаю, пытаюсь сложить. Мало того что материал скользит, так ещё и на руках этого делать совсем неудобно.

— Всё, — сообщаю. — Теперь вы ложитесь, а я пойду работать. Вы сильный и можете кого угодно удержать, а меня отпустите.

— Уверена? — пристально смотрит мне в глаза.

Что? Это он о чём? Как я могу быть не уверена?

— Конечно, — еле слышно отвечаю.

А следом он кладёт меня на кровать и нависает сверху. Сжимаюсь в комочек, пялюсь в его огромные глаза. Внутри всё сжимается, хочу что-нибудь сказать, но будто ком в горле встаёт.

— Смотрю, ты прямо всей душой хочешь остаться...

— ЧТО? Нет! Мне пора, — прижимаю руки к губам, на случай, если Владислав целоваться полезет и пялюсь в синие глаза начальника. А он хмыкает и головой мотает. ТОЧНО! — Мой господин! Мне пора!

— Так-то лучше. И не забывай.

Освобождает меня, а я бегом вниз. Читаю свой список и с превеликим удовольствием иду гладить постельное бельё без пристального надзора.

Время к ужину близится. Заканчиваю с глажкой и иду готовить. Там снова заморские блюда какие-то. Вздыхаю и приступаю к подготовке морепродуктов. К семи заканчиваю возиться на кухне и накрываю на стол.

Владислав Васильевич не изволил спуститься, топаю сама к нему. В этот раз стучу.

— Да? — глухо спрашивает.

— Ужин готов, мой господин, — пищу из-за двери.

— Накрывай, сейчас спущусь.

Быстро ухожу от греха подальше. Ставлю всё на стол, а потом, недолго думая, беру и добавляю ещё порцию острого перца. Блюдо и так острое, а тут сам бог велел. Посмотрю, как он сам за молоком гоняться будет. Ухмыляюсь и на всякий случай добавляю ещё...

Спускается, судя по виду, правда, спал. Я вот тоже с ног валюсь. Ладно, высплюсь в автобусе. Ехать полтора часа. Чёрт! Автобус-то в десять уходит.