«Больно ты знаешь, что на меня похоже, а что нет!» – подумала девушка, а в слух произнесла голосом полным безнадёжности:

– Ты же не отстанешь, да? – и заметив напротив лукавую улыбку с почти волчьим уверенным взглядом, сдалась. – Ладно, слушай. Это было в прошлом году. Светлые земли праздновали День сиреневых лент. Обычно в этот день устраивают широкое гуляние с музыкой, танцами и маскарадом.

– А почему именно такое название? Какой-то обычай?

– Всё время забываю, что ты, Тарис, не знаком с Альхероном. Так повелось, что раньше в этот день воздавали хвалы всему живому, а особенно лесам. Этот праздник означал единение с природой. И по традиции в самый разгар ночи, проводили обряд, в конце которого каждая молодая девушка должна была закрытыми глазами вытащить из мешка ленту. Если ей попадалась сиреневая, то это означало скорое замужество и счастливый союз.

– Милое гадание… – произнёс Тараниас и Таэллин вдруг растерялась, что на неё было совсем не похоже.

– Так вот, чтобы предсказание сбылось, ленты отпускали по ветру или по воде без применения магии. Но не об этом сейчас. В общем это очень важный праздник и я хотела на нём присутствовать. Но к сожалению, в тот раз меня наказали за потоп в аудитории и мне пришлось остаться.

– Но ты всё же ослушалась и пошла на праздник?!

– Конечно! Это важная дань традициям!

– Потрясающе! – со смешинками в глазах восхитился семаргл.

– Самое обидное, что я уже почти забралась обратно в академию, но магистр Олеур меня напугал. А меня нельзя пугать! Особенно по ночам! Сразу срабатывает реакция защиты. Ну я и ударила его водой. А так как по близости был лишь резервуар с технической жидкостью, которая сливается из лабораторий после отработанных практик, то магистру не повезло. А вернее мне, потому что после этого он наотрез отказался ставить мне высший бал в зачётку. И думаю, он крайне обрадуется, что я так и осталась без диплома.

– Ты невероятна! – веселился спутник, сияя точно факел.

– Ничего смешного… – пролепетала Таэллин, но сама улыбнулась одним уголком губ. – Ты ведь это специально сделал, да?

– Что ты имеешь в виду?

– Моё душевное состояние. Ты же нарочно вытянул из меня эту чушь, чтобы мне полегчало, ведь так?

– Не понимаю, о чём ты!

Когда Тараниас вышел, Таэллин приступила к содержимому сундука. Ей действительно стало легче, ощущение давящей пустоты на время схлынуло. Теперь предстояло перебрать наряды. К счастью, на глаза попали серые брюки и мужская белая рубаха небольшого размера. Она надевала их, чтобы втихаря сбегать из замка во время каникул, поглазеть на приезжих циркачей. Родительская опека порядком надоедала, а без соглядатая выбираться в город запрещалось. Поэтому Таэллин частенько нарушала правила.

За этим занятием она не заметила, как погода снова прояснилась. Однако, когда в памяти всплыли Светлые земли Альхерона, в груди вдруг что-то сжалось. И ещё этот запах. Вещи точно пропахли домом лесными – соцветиями и хвоей. Это были даже не воспоминания, а нечто недосягаемое, и теперь это всё собралось в ком, чтобы застрять в горле.

До перерождения в такие моменты эльфийка просто давала волю слезам, но в этот раз что-то шло не так. Боль усиливалась, а слезы никак не приходили. В глазах поплыли тёмные мушки и с каждым разом вдох давался тяжелее, точно разбитое колесо, наполняя помещение тяжёлым скрипом.

Семаргл ворвался в купе словно вихрь. Он подхватил девушку и опустил на свою полку, а затем так крепко прижал её к себе, что, казалось, ещё чуть-чуть и тонкие кости не выдержат. Неожиданно в памяти Таэллин появилась картинка с мерцающими китами из Умбиуля. Она оказалась настолько яркой, что девушка буквально кожей ощутила прохладные воды и скользкие спины громадин. В какой-то момент ей показалось, что Тараниас буквально впитывает всю черноту, что заполнила ослабевший разум и плоть. Когда же удалось открыть глаза, то эльфийка обнаружила свои побелевшие пальцы. Они, вцепившиеся в плечи семаргла до боли, точно существовали отдельно от неё самой.