Дальнейшая неопределенности их жизни вызывала напряженность и подспудный страх, который Яром пытался держать в узде. Не страх должен повелевать, он хозяин, его воля, он главный. Наставница сопроводила ребят к выходу, но не запустила в кандейку привратника, остановив возле входа, велев стоять тут, ждать и не дергаться. Даже попыток не было с ее стороны как то приободрить ребят, не пыталась соврать что то хорошее и обнадеживающее. Просто стояла и контролировала, чтобы никуда не дернули, чем могли вызвать недовольство как покупателя так и настоятельницы. Девочки спрятались за спинами ребят и с надеждой смотрели на них, не знали на что вообще рассчитывать, но надежда ведь умирает последней. Больше всего подобных взглядов доставалась Ярому, хотя и на остальных поглядывали в том же духе. Покосившись на собратьев по несчастью, Яром тихо шепнул, что бы не услышала сопровождающая:

– Держимся вместе, делайте что скажу, – и не увидев никакой реакции, а откуда бы ей взяться в неизвестно каком ближайшем будущем, добавил, – Еще потрепыхаемся.

Вил и Яла из шайки кивнули в ответ на его слова и плотнее сжали губы, настраиваясь как умея. Хотя на что настраиваться не понятно, но то что велит старший они сделают. Жить хочется, даже таким брошенным на произвол детям. Поэтому только встали плотнее и замерли готовь к чему бы то ни было.

Минут через 15-20 явился покупатель и сладко улыбнувшись детворе, обратился к наставнице:

– Скоро подъедет карета с сопровождением, – и не дождавшись ответа ушел в сторону выхода.

Наставница, выждав не много времени, провела в то помещение, в котором располагался кабинет дежурной принимавшей новых постояльцев, а также бессменного старика привратника. Хотя конечно, тот старик в чью смену привезли Ярома, и чьей милостью он приобрел свое имя, давно уже помер, возраст не щадит никого. Теперь служил привратником уже другой старик, мало чем отличавшийся от предыдущего. Та же седая борода, такая же видавшая виды роба, то же нежелание вникать в жизни постояльцев приюта. Ожидание тянулось уже более часа, дети пока коротали время сидя прямо на полу в дежурке. Наставницы о чем то болтали, о своем, совершенно не касаемое ребятни.

Яром думал и те мысли что гуляли по бедовой голове никаких светлых проблесков не имели. Будет ли у них возможность сбежать? Может сейчас? Прирезать этих двух клуш и сбежать, но тогда куда? Где прятаться? Где жить? Что есть? Выход магическим образом никак не находился. И почему Яром не маг? Наколдовал бы сейчас что нибудь и хоп, все сытые и довольные, ну и конечно в безопасности и обязательно со светлым будущим. Однако подобным жизнь что то радовать не спешила. Может потом? В будущем? Если оно, это сраное будущее, вообще будет. Куда их повезут? Для чего? Уж точно ничего хорошего ожидать не стоит. Слишком уж многообещающими были взгляды бросаемые на них бароном. Слишком. И вряд ли обещанное будет вкусным. Но все кончается и ожидание в том числе. На стук в дверь отреагировал привратник, а вошедшие оказались здоровыми крепкими бугаями в темных одеждах, при кинжалах на поясе и в черных плащах. Прибывших было двое. На шум вышла наставница, переглянувшись с посетителями и обратилась к детям:

– На выход, сопляки, слушать что говорят люди барона беспрекословно, иначе сами виноваты, – дождавшись когда дети встанут и потянутся к выходу, добавила. – Ну, шустрее, поганцы. И так столько времени тут потеряла, – и отвесила подзатыльник Ярому шедшему первым.

– *Сука жирная* – подумал он и пошел на выход, – *Может на улице рвануть?*

Вот только мужчины как будто этого ожидали, расположившись по обе стороны от ребят. На выходе ожидала выкрашенная в черный цвет карета без каких то опознавательных знаков, запряжена двойкой лошадей. Один из амбалов открыл дверцу кареты и приглашающе, без улыбок и прочего махнул рукой, приказав залазить. Ну а что еще делать? Драться что ли? И малышня полезла внутрь, две деревянные лавки вместили всю шестерку мелких без проблем, дверь закрылась, лязгнув наружным замком и карета тронулась увозя сирот в сторону аристократического квартала.