Чтобы не терять времени даром, Жорик взялся за уборку, во время которой время от времени выглядывал то с балкона, то из окна кухни во двор. Затем сбегал в строительный магазин, купил новый замок и на всякий случай заменил старый. Мало ли что, вдруг у кавказцев ключ остался. Часиков до одиннадцати лавочки были пустыми, затем на одной из них сидели подростки, потом мамаша с коляской, и вот, наконец, появился пенсионер с газеткой. Жорик спустился на первый этаж и вышел из подъезда.

Он подсел к пенсионеру на лавочку.

– Здравствуйте, отец.

Старичок опустил газету и поверх висевших на кончике носа очков с толстыми линзами глянул на Привольнова.

– Здорово, – еще не зная, как себя вести с незнакомцем, сказал он неуверенно.

Привольнов придвинулся ближе.

– Меня Георгием зовут. Я муж убитой в вашем подъезде женщины Наташи. Слыхали про такую?

– А-а… как же! – изрек старик и отложил газету. Он сообразил, что подсевший к нему тип опасности не представляет, и заговорил более непринужденно. – Знаю, знаю, врачиха. Ты прими мои соболезнования, Георгий. Такая трагедия.

Привольнов склонил голову.

– Принимаю. – Помолчав, доверительно сказал: – Понимаете, отец, я из другого города приехал за сыном. О том, что здесь случилось, не знаю. Не могли бы вы рассказать, как убийство произошло?

– Да я и сам, парень, толком ничего не знаю, – с нотками сожаления в голосе признался пенсионер. – Семья-то твоя недавно здесь поселилась, особо ни с кем не общалась. Сам понимаешь, в больших городах все обособленно живут. Жизнью друг друга не интересуются.

– Это точно. – Привольнов был разочарован. – Что ж, жаль. Ладно, отец, извините за беспокойство.

– Да ты погоди, – пенсионер махнул рукой, призывая поднявшегося было Привольнова, не вставать. – Сейчас старухи выйдут, поговоришь с ними, они-то наверняка намного больше моего знают.

Привольнов сел на место. Действительно, минут через двадцать из дверей подъезда вышли две пожилые женщины. Одна из них, в черных брюках и бежевой рубашке навыпуск, несла миску с едой.

– Кис, кис, кис! – стала звать она с порога, затем кивнула старику: – Здравствуйте, Вадим Палыч… Кис, кис, кис!

– Добрый день, Зинаида Михайловна, – тоном галантного кавалера ответил пенсионер и обратился к подруге подзывающей кошку женщины: – И вас, Алла Семеновна, приветствую!

Старуха сделала нечто похожее на книксен:

– День добрый!

– Кис, кис, кис! – продолжала заливаться соловьем Зинаида Михайловна. – Кис, кис, кис. Чтоб тебя черти съели. Кис, кис, кис!

Наконец на зов откуда-то со стороны расположенного под одним из балконов подвала выскочила драная кошка, подбежала к старухе и замурлыкала, виляя хвостом.

– Ну, пойдем, моя хорошая, пойдем! – засюсюкала Зинаида Михайловна и, согнувшись, будто услужливая официантка подающая нетерпеливому клиенту блюдо, засеменила в угол крыльца подъезда. Она поставила миску на пол, кошка, урча, накинулась на еду.

Между тем Алла Семеновна спустилась с крыльца и села на скамеечку напротив Вадима Павловича. Вскоре, налюбовавшись на то, как кошка уплетает еду, спустилась с крыльца и пристроилась рядом с подругой и Зинаида Михайловна. Обе женщины с любопытством поглядывали на Привольнова.

– Вот знакомьтесь, Георгий, муж Наташи, – пенсионер замялся. – Ну, той женщины, что погибла.

Старухи враз сделали траурными лица.

– А как же, как же, – закивали они. – Знаем. Бедная женщина.

– Его вопросы кое-какие интересуют, – заявил Вадим Павлович и глянул на Привольнова: – Спрашивай, чего хотел знать-то.

Жорик подался вперед, чтобы иметь возможность говорить тише.

– Как убили Наташу? – спросил он.