и обучал меня ему.

Кас был также мастером внушения. У него была книга под названием «Сознательное самовнушение как путь к господству над собой» французского фармацевта и психолога Эмиля Куэ. Куэ рекомендовал своим пациентам повторять себе: «Каждый день я становлюсь все лучше и лучше во всех отношениях», снова и снова. У Каса была катаракта одного глаза, и он повторял эту фразу, которая, как он утверждал, помогала ему.

Кас заставлял и нас применять методы самовнушения. Так, меня он заставлял говорить: «Я лучший боксер в мире. Никто не может побить меня. Я лучший боксер в мире. Никто не может побить меня», снова и снова, весь день. Мне нравилось это делать. Мне нравилось слышать это о себе от самого себя.

Цель всех этих методов состояла в том, чтобы создать у боксера уверенность в своих силах. Уверенность – это было все. Но чтобы быть уверенным в себе, ты должен был испытать себя, рискнуть. Уверенность не возникает сама по себе, из воздуха. Она приходит к тебе после того, как ты раз за разом перебираешь в своем уме то, что помогает тебе ее развить.

Кас выложил все это мне в первые несколько недель, что мы были вместе. Он изложил мне весь план. Он объяснил мне мое предназначение. Я должен был стать самым молодым чемпионом в тяжелом весе всех времен. Я не знал этого тогда, но после одной из наших первых долгих бесед Кас признался Камилле:

– Камилла, это тот, кого я ждал всю свою жизнь.

Приближался день, когда я должен был из «Триона» вернуться в Бруклин. Однажды ко мне подошел Бобби Стюарт и сказал:

– Я не хочу, чтобы ты возвращался в Бруклин. Я боюсь, что ты совершишь какую-нибудь глупость и тебя убьют или снова посадят в тюрьму. Ты хочешь продолжать работать с Касом?

Я тоже не хотел возвращаться. Я хотел изменений в своей жизни. Кроме того, мне нравилось, как эти люди общались со мной – так, что я чувствовал себя частью общества. Я рассказал своей матери о жизни с Касом.

– Ма, я хочу поехать туда, чтобы тренироваться. Я хочу стать боксером. Я смогу быть лучшим боксером в мире.

Вот как Кас запудрил мне мозги. Это ведь все он внушил мне: убедил меня в том, что я стану великим, что я буду совершенствоваться, день за днем, всегда и во всем. Вбил мне в голову идеи о самоусовершенствовании.

Мама расстроилась из-за моего ухода, но необходимые разрешительные документы подписала. Должно быть, она решила, что потерпела неудачу как мать.

Итак, я переехал к Касу, Камилле и другим боксерам в этом доме. Я все больше и больше узнавал о Касе, потому что после тренировок у нас с ним были долгие беседы. Он был рад, когда я рассказывал ему истории о своей непростой жизни. Он сиял, как рождественская елка. «Расскажи еще», – просил он. Я был идеальным кандидатом для выполнения его миссии: неполная семья, обделенный любовью, без средств к существованию. Я был жесток, суров и хитер, но оставался чистым листом бумаги. Кас был готов принять все мои недостатки с распростертыми объятиями. Он не позволял мне испытывать чувство стыда или неполноценности из-за своего воспитания. Ему нравилось, что я был полон энтузиазма. «Энтузиазм» – именно Кас научил меня этому слову.

Кас мог относиться ко мне так, потому что у него тоже была тяжелая жизнь. Его мать умерла в совсем юном возрасте. Он потерял зрение на один глаз в уличной драке, когда был маленьким ребенком. Его отец умер на его руках, когда он был молодым человеком. Полицейский убил его любимого брата.

Фактически у Каса в его жизни был нормированный рабочий день, от звонка до звонка, только один год. Затем он ушел, потому что он ввязывался в конфликты со своими коллегами. Но он много времени тратил, помогая людям в своем районе в решении их проблем, он был практически неофициальным социальным работником. Он получал большое удовольствие, оказывая помощь другим людям. Кас помог искоренить в своем районе политическую коррупцию, когда мэром Нью-Йорка был реформатор Ла Гуардиа