Насчет грядущего нытья жены Вильен угадал, как только он вернулся в их комнату, Вэл немедленно расплакалась и начала просить у него прощения. Он смотрел как жена причитает и картинно льет слезы и понимал, что не чувствует ничего. Как отрубило. Как будто содержимое души вымели метлой и все его чувства за последние годы оказались обманкой и мусором. Он презирал и ненавидел Летту, а оказалось – не за что. Он был благодарен жене за счастливую и спокойную жизнь, но на каком же гнилом фундаменте она оказалась по итогу выстроена! Он был уверен, что перехитрил Кристус-Берга, а теперь за возможность спасения сына оказался втянут в долгое и неприятное расследование, от которого зависит и его собственное дальнейшее существование…

А тем временем приободренная его молчанием, видимо, принятым за сочувствие, жена от извинений перешла к обвинениям. Досталось всем, но больше всего ее кузине, Виолетту она немедленно обвинила во всех смертных грехах, непонятно, как еще не договорилась до ее участия в тех самых запрещенных ритуалах. Причем добровольного и осознанного.

– Вэл… – утомленно попросил Вильен.

– Что Вэл?! Это она во всем виновата! Зачем она вообще родилась! Ну или зачем она тем летом к тебе прилипла?! Не было бы ее, не пришлось бы мне связываться с этим скользким типом! И уродство это подкидывать бы ей не пришлось! А я ведь просила ее, уступи, просила, как сестру, умоляла! Нет, не захотела… вот и нарвалась.

Ну, понятно, мотивчик-то старый, известный и изрядно заезженный, мол, если я что-то и сделала, то все ради любви, а потому меня можно, нет, не так, меня нужно понять и простить. Я ж любя!

И плевать, что у кого-то оказалась сломана судьба или жизнь, любовь, она же важнее, правильно? Вот как объяснить человеку, у которого махровый эгоизм застит все остальное, что сам факт его любви к кому-то не может считаться оправданием его неблаговидных поступков! А уж тем более преступных. Он вас не поймет, потому что фраза о том, что любовь способна все оправдать, гвоздем засела у него в голове, и извлечь эту железяку у него из мозгов не представляется возможным. Вот поселилась она там и живет. Как часть сознания.

Вильен понимал, что Вэл взвинчена и доведена до такой степени отчаянья, что готова истерить и сваливать вину на кого угодно, только чтоб не нести ответственность самой, но здесь и сейчас у него не находилось новых аргументов, чтоб в очередной раз донести до ее воспаленного разума то самое простое соображение: ее осуждение приравнено к спасению их жизней. Хочет она их спасти – понесет наказание, причем заслуженное, нет – им с сыном конец.

И Хаз Перлион еще этот! Как она с ним познакомилась и сговорилась о совместных действиях? Он же совсем не ее круга общения?

– Как вы с этим Перлионом вообще додумались до такой подставы? Вы что, были так хорошо знакомы?

– Да нет… а как познакомились… ты тогда увез ее в своей коляске кататься к озеру, а я смотрела вам вслед и плакала на веранде… ну, он подошел и стал уговаривать не расстраиваться… говорил, что обязательно найдется торин, который меня оценит по достоинству… а я сказала ему, что никто мне кроме тебя не нужен… и что без тебя мне не жить…

– И тогда он предложил подставить ее отца?

– Ннет… просто он как-то постоянно появлялся рядом и сочувствовал мне… и намекал, что не будь ее, ты бы обязательно обратил внимание на меня…

– И однажды…

– Ну да, когда ты сделал ей предложение, я и сорвалась!

А понимающий и достойный во всех отношениях торин Перлион быстро тебя надоумил как замутить мини-скандальчик, чтоб опорочить Димирана Луайо и отвадить меня от их семьи, и ты написала анонимный донос. Поди еще под его диктовку. Луайо арестовали, а дальше?