Миша обнял её обеими руками, а потом начал укладывать бочком. Её порванное ухо почти коснулось его губ, и он мигом вспомнил о том, что они собирались делать.

– Пошли сейчас ушко твоё пришивать, ― неожиданно сказал Миша и нежно похлопал её по плечу.

– Ой, нет, что-то я не хочу, ― жалобно поговорила Вика, ― а это обязательно?

– Конечно, обязательно. Вставай и пошли, ― строго сказал Миша. Он схватил её за запястье и потянул, заставляя сесть. Вика посмотрела на него, а потом жалобно запищала:

– Нет, это, наверное, будет больно. Я не хочу.

– А с порванным ухом ходить хочешь? ― спросил Миша.

– Пускай лучше оно останется порванным, ― ляпнула Вика. Миша сразу же стукнул указательным пальчиком по её носику.

– Так не пойдёт, мы потом с тобой играться не сможем.

Вика зажала губы и предосудительно помотала головой.

– Ты держал меня в плену и это не была никакая игра, мучил меня и морил голодом, ― обиженно напомнила Вика.

– Потому что ты была непослушной, и мы сейчас это не будем обсуждать, ― строго сказал Миша. Он уже встал на ноги и снова потянул её за собой: ― пошли.

– Откуда мне знать, что это не повторится? ― с недовольством спросила Вика.

– Если не будешь выполнять свои обязанности, конечно же, повторится, ― бесцеремонно ответил Миша. Вика снова предосудительно помотала головой, но больше ничего не сказала по поводу его гнусных обещаний. И она поверила ему, что он больше не станет морить её голодом, если она будет всё делать так, как он говорит. К тому же, они неплохо занялись сексом. Она кончила, и он тоже. Вике хотелось верить в лучшее.

Миша привёл её на кухню и сказал:

– Садись.

Её взгляд сразу же упал на стол, где всё ещё лежала пачка денег.

– А это, пожалуй, уберём обратно, ― сказал Миша, хватаясь за деньги.

– Но только все не убирай, мою долю оставь, ― сразу же попросила Вика. Миша в этот момент уже успел скрутить в трубочку все купюры. Он посмотрел на неё, показательно прищурив глаза, и спросил:

– А ты разве не взяла свою долю?

– Взяла, но потом ты велел засунуть в бюстгальтер и остальные деньги, и они все перепутались.

Конечно же, Миша знал, что всё было именно так, как рассказывает Вика. Он не собирался спорить с ней и доказывать неправду, не хотел лишний раз ссориться. Миша неохотно развернул скруток и отчитал ей её зарплату. Положил две купюры на стол и хлопнул по ним ладонью. И это был достаточно громкий хлопок. Вика даже вздёрнулась от неожиданного испуга и закрыла глаза. На мгновение ей показалось, что он сердится.

– Сейчас принесу аптечку, а ты никуда не уходи, ― строго сказал Миша. А Вика в этот момент ждала, что он снова заговорит о деньгах. Например, велит не растрачивать их или же ещё как-то начнёт придираться.

Услышав его слова, она сразу же открыла глаза и посмотрела на него. Представила, как Миша будет зашивать её ухо и как это будет больно, испуганным голоском спросила:

– А может быть, не надо, а?

– Чтобы я этого больше не слышал, нечего было рвать своё ухо, ― строго сказал Миша. Оставшиеся купюры он снова скрутил вместе и направился к навесному шкафу, откуда она взяла эти деньги. Он вернул их на своё место, а потом из другого шкафа вытащил аптечку.

– Это необязательно… необязательно зашивать ухо, ― взволнованно проговорила Вика. В этот момент Миша уверенными шагами шёл обратно к ней и уже по пути принялся открывать аптечку, чтобы посмотреть, что в ней имеется.

– Ещё как обязательно, уродиной хочешь остаться?

– Но моя ранка уже подсохла, ― жалобно сказала Вика, ― и я всё равно хожу без серьги. Никто и не заметит, что моё ухо порвано.