— Вот! Нашла! -  Я вытащила изящную стремянку, раскрыла и приставила к мебели.

     Дон отодвинул меня и шагнул на лестницу. Причем, сразу на третью ступеньку. Раздался подозрительный скрежет, и лестница схлопнулась, согнув ступени пополам. Лицо Дина тоже схлопнулось, и он стал похож на камбалу-имбецилку, изгнанную из сообщества за свою страхолюдность.

     Мы с Зирой немного отогнули металл, мужчина покачнулся, беззвучно прилег и притих в философских раздумьях.

-Трындец. Как теперь забираться? –  спросила я у Зиры.

-Найдем что-то.

     Ну и мы нашли. Какие-то ящики, скамеечку, деревяшки. В итоге я забралась на кучу этого хлама и палочкой столкнула мешок, после чего сгрузила туда все письма.

     Единственной проблемой оставался Дон. С трудом привели его в чувство. Но ощущение пространства к нему пока не вернулось, поэтому он, с энтузиазмом молодого комсомольца, проделал несанкционированную дыру в стене, решив выйти на воздух.

      Многострадальный домик докалчаковского периода не выдержал, задрожал и рухнул на землю, оставив кучу камней и палок с сизым облаком пыли. Мы с трудом эвакуировались, вынося на себе мешок с корреспонденцией.

     Поставили его сверху, на обломки. Ну, чтобы удобнее было. Не искать там, чтобы… и все такое.

      С чувством выполненного долга пошли домой. Так-то, нормально дошли. Дон только один раз упал в небольшую, но глубокую лужу. После этого он быстро, как лесной Банифаций, скакал до кроватки.

       Утро началось с крика раненного оленёнка! Мы подорвались и выбежали на крыльцо. Вокруг дома организовался стихийный митинг с разномастными посетителями.

      Напротив парламентариев стояла Ведьма. Злая ведьма. Она медленно повернулась к нам.

-Ну, кому пришла в голову мысль написать, что я болею? Я? БОЛЕЮ? - И так посмотрела на меня, что сразу стало понятно, сегодня будет кому-то больно. Дон при этом страдал. Страдал морально.

-Так что у меня? Ну?

- Пердечный сриступ. – выпалила я, моргнула, покраснела – Сердечный приступ.

       Ведьма с интересом патологоанатома рассматривала нашу, вибрирующую от страха, компанию. Потом развернулась к страждущим, желающим выразить сочувствие и предложить свою помощь.

-Господа! Все хорошо, ложная тревога, приемы будут по расписанию.

        Люди разошлись, Ведьма поманила нас пальцем и целый час рушила наш мозг, обещаниями скорой и разнообразной экзекуции.

Ссылка

  Ну, вы понимаете, нас отправили на гауптвахту. Выдали сухой паек, и наградив поджопником, отправили в лес. Я так поняла, что, если мы выживем в этом Форд Бойярде, нас простят.

-А в чем смысл? Мы же должны чему-то научиться, верно? – лезла я в бутылку, понимая, что хуже уже не будет.

-Вы должны научиться думать! Прежде чем что-то делаете. – Ведьма осмотрела меня, МЕНЯ, с ног до головы и добавила – Хотя, к тебе это точно не относится.

-Так себе вы мотиватор. – ответила, надув нижнюю губку.

      Но, сколько не дуйся, идти в лес пришлось.  Ну, не совсем идти. Нам выдали какой-то драндулет, с огромными колесами, и передвигающийся по средствам человеческой силы. По принципу велосипеда – «крути педали, пока не дали». Пепелац, конечно, был страшен… Рассчитан он на двух человек, слепленных в одну биомассу и, видимо, эти несчастные должны радостно рассекать в этой коробушке по говнам местного иномирья, окунаясь в романтику.

      Тронулись. Дон снял верхний кожух, защищающий экипаж от ветра и дождя, сообщив нам с Зирой, что погода улет, и надо этим пользоваться. Если б я знала, как он близок к истине, я б попросила себя расстрелять прямо на месте старта нашей экспедиции.