– Народ. А могут ли хваленые швейцарские часы за два часа отстать на пять с лишним минут? Что происходит? Сколько времени, Олег?

– Шестнадцать тридцать четыре по Бомбейскому времени, – кривляясь, торжественным голосом диктора объявил Павлов.

– По какому? – переспросил Валерий, вертя в руках снятый с руки хронометр.

– Фиг его знает. Короче, сейчас 16:34 их местного времени. И 3 июня 2022 года. Проверяй. – уже своим голосом проговорил Олег.

– Правильно, а у меня 16:29. На, смотри. Кому жалобу писать? – посмотрев еще раз на свои часы. Шанин протянул их Павлову. Тот глянул и добавил:

– Ну, значит, ты ронял их где-нибудь. Или ударил обо что-нибудь. Не знаю, – сказал Олег.

– Маловероятно, – задумчиво пробормотал Валера и добавил:

– Так как, я не лунатик, и такого, о чем ты сказал, за последние два часа не припомню, чтобы произошло. В ресторане они шли вровень со всеми.

– Тогда выброси их, – улыбнулся Павлов.

– Пить надо было меньше, – оторвавшись от какого-то шкафчика, с улыбкой крикнула ему супруга Ирина.

– Тебе. Я не пил. Я – за рулем. Я вас вез, – парировал выпад Шанин. И добавил, переключившись уже на Олега. – Зачем ты этим американцам все рассказываешь? Пусть доклад читают. У меня такое ощущение, что переврут они все. Ну, представь себе. Такая, вот, картинка: ты в рясе и в шапке-ушанке. И с кадилом. Ходишь, размахиваешь им, вокруг летающей тарелки на Красной площади. И заголовок такой. Булгаковский: «Покайтесь, ня-то поздно будет!» А под ним наукообразный текст соответствующий. Специально, для обтекания перед научным сообществом.

– Валера. Мы же с тобой уже много раз разговаривали на эту тему. И под водку тоже… – Павлов не договорил.

– Чего-о?! – громким низким голосом протяжно вклинилась в беседу Ирина. Приближаясь к ним с кружками, – А вот, с этого места – поподробнее, пожалуйста! Это что? Это имеется в виду, в гараже?

Павлов засмеялся. Валера с улыбкой уставился на супругу.

– Мать. Ты, как всегда, все не так поняла. Выражение, «и под водку тоже» – обозначает эзоповским языком особую степень доверительности. Все просто, – с улыбкой пояснил он.

– Ага-ага! А в лаборатории из колбы спирт убывает. Что? Тоже, для протирки оптических осей приборов?

– Как ты могла?! Ну, как ты могла?! О горе мне! Как ты могла такое подумать? О, горе на мою седую голову… – картинно веселился Шанин.

– А–а–а! «Седая голова». Я еще в бензобак, проверю, что вы туда наливаете! – подначивала Ирина.

Все рассмеялись.

Они бы так кривлялись еще долго. Кофе был горячим. Кружек хватало. Нашлись и печенюшки. Наши обычные, российские. И, даже, еще мягкие. Но, без стука в комнату опять вернулись американцы. Вошли какие-то озабоченные, но глянув на веселящуюся компанию, тоже стали улыбаться.

– Обсуждаете нас? – по-английски спросила Мэри.

– Нет. Доклад на форуме, – сыронизировал Шанин.

Но, увидев недоумение на лицах журналистов, Павлов поспешил исправить положение:

– Да, нет, конечно. Не доклад. Так, просто, веселимся. Обещанный кофе наливать?

– Не откажемся, – ответил Лон. – Тем более что нужно, по-моему, взбодриться.

Наталья стала разливать всем кофе.

– Спасибо, – беря свою чашечку, в некоторой задумчивости проговорила миссис Лайт. И добавила:

– Я не знаю, как вам это сказать, но нас вместе с вами зовут в Нью-Йорк, – выпалила она. – Это как раз то самое, что мы, как журналисты, хотели на свой страх и риск предложить вам после интервью. Но, наш шеф-редактор, и уже от себя, просто, настаивает на этом. Можете ни о чем не беспокоиться. Все, вплоть до Москвы на обратном из США пути вам будет предоставлено за счет нашей компании. В том числе и отели, и рестораны. И, если я не ошибаюсь. Если, все-таки, я не ошибаюсь, то у вас у всех, уже можно считать, есть разрешение на въезд в Америку.