Удар был такой силы, что масл-кар подбросило в воздух, как игрушку. Мир превратился в безумную карусель. Небо и земля менялись местами, пока искореженный металл кувыркался по улице. Финальным аккордом прозвучал оглушительный лязг – машина боком влетела в фонарный столб. Крыша сложилась, как бумажная, прямо над моей головой. Осколки лобового стекла брызнули в лицо острым дождем, оставляя многочисленные порезы.

Последнее, что ощутил, – тепло крови на щеке. Потом все поглотила темнота.

Пришел в себя от приступа боли. Я не чувствовал ног, пошевелить мог лишь левой рукой и шеей. Неужели позвоночник сломан? Как и правая плечевая кость…

С трудом разлепил глаза и увидел, как здоровяк тащит меня на плече в каком-то темном коридоре с бетонными стенами. Позади слышались шаги еще как минимум двух человек.

Овальная лампа в плафоне мигала, давая скудное освещение. Что это за бункер?

Мы подошли к лифту. Я прищурился, стараясь выглядеть безучастным, словно не до конца пришел в себя. Глупая попытка, конечно, потому что боль исказила мое лицо до такой степени, что любой идиот бы догадался.

Металлические створки лифта разошлись с тихим скрипом. Пространство внутри оказалось тесным и скверно пахнущим. В нос ударил запах ржавого железа и влаги. Один из мужчин, пузатый и с покрасневшим лицом, ткнул пальцем в панель. Его грязный и обломанный ноготь нажал на кнопку с надписью «Б7».

Мозг тут же начал лихорадочно работать: зачем мы едем так глубоко под землю? Что за подвалы? Что за чертово логово? Но времени на раздумья не оставалось. Лифт дернулся и поехал вниз.

Тот, кто меня нёс, явно устал. Он переменил позу, неаккуратно перекинув тело на другое плечо. Едва не вскрикнул от адской боли. Тусклый свет в кабине помог рассмотреть детали его внешности: грубый, словно вырубленный ржавым топором, квадратный череп, глубокие морщины, сжатые губы. Перетаскивать сто килограммов живого, хоть и поломанного, веса, очевидно, выматывало даже такого детину.

От приступа боли вновь начал терять сознание. Картинка в глазах расплылась. В последний момент, перед тем как провалиться в тёмную пустоту, уловил приглушённый женский смех. Уж не сама ли смерть хохотала надо мной?

Вновь пришёл в себя от пощёчины. Свинцовые веки приподнялись, и я увидел разъярённую красавицу. Дёрнул руками, но тщетно. Они были прикованы цепями к стене.

– Готовься страдать, ублюдок! – злобно пророкотала бестия.

Я невольно засмотрелся на неё. Чёрные, как ночь, волосы струились по плечам, а в тёмных глазах плясали черти. Смуглое лицо с точёными скулами и яркими губами могло бы украсить обложку журнала, если бы не бешеный взгляд. Её тело было чистым соблазном – высокая грудь, талия, как песочные часы, и крутые бёдра в обтягивающем костюме. Тонкий шрам на скуле как бы намекал: эта малышка наверняка могла разбивать не только сердца, но и головы. Она явно была той самой роковой женщиной, от которой матери предостерегали сыновей.

– Какое необычное свидание. Может, здоровяки оставят нас наедине? – одними губами прошептал я и попытался улыбнуться. Вышло так себе.

От внезапного удара зрение вновь помутилось. А она с характером!

– За что ты убил моего младшего брата? Серхио за жизнь и мухи не обидел!

Полагаю, речь идёт о том самом Торчке, которому я дал шанс на выживание. Мда-а-а. Карты крыть нечем. Осталось мне недолго. Умирать в попытках объясниться намерений не было, поэтому попросту презрительно сплюнул кровью в ответ.

– Тащи её сюда, – властно приказала она одному из своих миньонов.

Морщинистый амбал, который приволок меня в бункер, покинул комнату. Вскоре послышался панический женский крик.