Поняв, что Генри сегодня не в духе я решил, что с меня хватит его гневных речей и коротко кивнув, отправился помогать Мери, которая уже начала принимать товар. Зайдя в магазин, я увидел ее рядом с грудой коробок, которые она перетаскивала из подсобки, освобождая место для нового товара.

– Даже не вздумай сегодня отлынивать, ты итак опоздал, – прохрипела она, хватая очередную коробку и ставя ее поверх остальных. – Быстрей переодевайся, бери тележку и топай скорее к заднему входу, водитель тебя уже заждался.

– Хорошо, хорошо, – проворчал я недовольно, как будто это я виноват в том, что опоздал.

Зайдя в подсобку, я кинул сумку на один из стульев и, быстренько переодевшись, вытащил тележку из под груды старой не кому не нужной одежды, которая лежала там еще с незапамятных времен. Выкатив ее из магазина я отправился прямиком к задним воротам. Объезжая соседние магазины один за другим на этой ржавой не послушной каталке, я остановился у дверей лифта. Нажав кнопку -1 я закатил ее в лифт и, спустившись в подвал, вышел к воротам, у которых уже собралась небольшая очередь из большегрузных машин. Их было по меньшей мере штук десять и их водители недовольно гудели пытаясь поторопить того кто стоял впереди.

– Сегодня что у всего торгового центра поставка? – подумал я, выходя из лифта.

Но думать в то время мне было не нужно как только за мной закрылись двери лифта я увидел одного из водителей привозящих нам товар. Он, похоже, приехал первым и уже успел выйти из себя. Ну, еще бы хотел приехать пораньше, разгрузиться и поехать домой, но нет же, этот чертов мальчишка продавец опять опоздал. Его можно было понять, ведь у них было расписание, и он, похоже, куда-то явно опаздывал. Но мне тогда было не до него, и я абсолютно не хотел его понимать.

Взяв у меня из рук тележку, он быстрее покатил ее прямо к машине, я едва за ним поспевал, изредка переходя на бег. Остановив ее у машины, он залез в кузов и стал по одной швырять в меня коробки, совершенно не замечая, куда он мне их бросает. Делать было нечего, пришлось принимать и складывать их по одной на каталку. Когда они закончились, он вылез из кузова, дал мне слегка помятый листок накладной и протянул шариковую ручку. Поскорее в ней расписавшись, я отдал ему листок и ручку, и он не сказав не слова, закрыл двери кузова и полез обратно в кабину.

Я покатил тележку обратно к лифту, и с трудом перебирая по сколькому полу ногами, достиг дверей магазина. Разгрузив тележку и составив коробки на специально приготовленное для них место, я наконец-то смог, немного, отдохнуть. Сидя в подсобке и перебирая товар из коробок, сверяя его с накладной, я вспомнил сегодняшний случай у стеклянной двери и предупреждение цыганки. Дело шло к ночи, и мне вдруг показалось, что что-то сегодня должно произойти. И я оказался прав.

Все началось после того как часы над входом стали бить полночь, Генри как и всегда совершал свой полуночный обход закрывая на ключ все окна и двери. Опасаясь грабителей, он всегда неукоснительно следовал установленной владельцем торгового центра инструкции. Что в конечном итоге сыграло с теми, кто был в ту ночь внутри очень плохую шутку.

Генри не всегда отличался сообразительностью, он был одним из тех людей, кому легче было помахать кулаками, нежели немного подумать. Большой тяжеловесный мужчина сорока пяти лет отроду, грубого телосложения, с очень скверным характером. В школе наверняка он вечно хвастался перед девчонками своей мускулатурой, отрабатывая удары на тех, кто был намного слабее его. Но годы шли, школа подходила к концу, а в аттестате у Генри было так же, пусто, как и в башке. Скорее всего, от этого и происходила его агрессия и жестокость, ведь это единственное чем он мог привлечь к себе внимание окружающих. Как самцы горилл такие люди готовы бить себя в грудь лишь бы только доказать свою правоту.