– Мне не нравится эксплуатировать чужой труд, – заявила я как-то мужу.

– Это не эксплуатация, – улыбнулся он. – Люди, работающие на нас, зарабатывают достойные деньги. Если мы решим их уволить, им будет сложно найти работу в этой стране. К тому же ты – моя жена и не должна заниматься тяжелым трудом.

Свое личное время я старалась использовать по максимуму: училась на языковых курсах, занималась сыном, вела группу поддержки при посольстве и преподавала йогу в центре здоровья.

Но вернусь к описанию обычного дня. До обеда муж успевал позвонить мне несколько раз, и мы всегда договаривались, где проведем обеденные часы – дома или в ресторане. Если обедали дома, я готовила что-то быстрое и свежее, и до приезда мужа стол был сервирован, а я празднично одета и накрашена. Во время обеда мы обсуждали события дня, шутили и строили планы на вечер.

Вечером, когда все собирались дома, а это обычно происходило около шести часов, мы либо общались, либо играли в настольные игры с ребенком, либо ездили на концерты, танцевали на дискотеках, смотрели фильмы, настроив прожектор на белое полотно экрана на стене.

Любимым фильмом Фрэнка был «Контакт», потому что главная героиня в исполнении Джоди Фостер почему-то напоминала ему меня. Я ничего не имела против: она мне казалась умной и красивой.

Муж быстро осваивал русский язык, общаясь со мной и сыном. Он легко запоминал новые слова, разве что путал женский и мужской род. Как-то я заметила, что, уходя, он кокетливо произнес:

– Я пошла!

Звучало мило, муж схватывал на лету все русские слова, которые я произносила, но услышав о разнице окончаний, позже всегда контролировал свою русскую речь, стараясь соблюдать правила мужского рода. Но некоторые слова так и остались в его исполнении «франко-русскими»: «пошли танцевИть», «борьщевики», «умничкая моя». Свой словарный запас Фрэнк пополнял исключительно из общения со мной. Понятно, что он состоял сплошь из «хороших» выражений. Время от времени он просил меня научить его «плохим» словам, однако я не поддавалась ни на какие провокации.

Но вот однажды Фрэнк, сделав хитрое лицо, сказал, что знает одно русское «плохое слово». Заинтересовавшись, я спросила:

– Какое же?

– Мать, – почти шепотом, но многозначительно произнес мой муж.

Мне оставалось только рассмеяться и поцеловать его…

Фрэнку доставляло удовольствие ходить со мной на шопинг. Он любовался моей детской радостью, когда я крутилась перед зеркалом в очередной обновке. Удивительным образом он умел находить на полках магазинов какие-то особенные вещи, и тогда с лукавым видом зазывал меня в примерочную.

В нем жила неиссякаемая щедрость душевно-зрелых мужчин, у которых желание дарить исходит из уверенности в своей способности заработать. Любая его поездка за пределы страны сопровождалась шумным возвращением с подарками и обязательной коробочкой новых духов. Помню, как поразило меня, когда, даря бриллиантовое кольцо, он сказал:

– Дорогая, это только первое….

Его подарки всегда были неожиданными и приятными, но самым лучшим подарком для меня был он сам – его любящее присутствие, его внимание и приятие меня в любых моих проявлениях….

Привыкать к чужой культуре было трудно, и нередко я снимала напряжение слезами. А муж, замечая мои мокрые глаза, утешал:

– Моя м-а-а-а-ленькая, все будет хорошо… Это не твоя проблема, чтобы тебя понимали, это проблема других – понять тебя… Хочешь, мы пригласим к нам твою маму или подругу?

Он выслушивал мои «маленькие» проблемы и всегда бросался на помощь, если у меня случались плохие дни.