Попасть туда сейчас как?

Рита уходит в свою комнату. Ищет в интернете слово «Джатаки». Через приоткрытую дверь слышит, как Руслан сказал Майклу что не будет делать зарядку, не пойдёт завтракать. Он отправляет детей на кухню. К нему заходит Алиса. Она его ругает, как маленького.

– Неужели ты не понимаешь? Нельзя такими делами заниматься!

Он отвечает очень спокойно, почти совсем без эмоций.

– Почему?

– Потому что это очень близко к центру, очень опасно.

– Зато теперь она знает.

– Что?

– Что я её люблю, и может выбрать, как ей поступать.

– Тебе зачем так рисковать было? – сердится Алиса.

– Я не рисковал. Я показал то, что есть.

– Конечно, есть такая история про Эсюн и «люби открыто». И есть трактовки этой истории, и упоминание про «Перчатку» Шиллера. Сплошные провокации и вызовы. Зачем? Может быть стоит себя беречь?

– Я не знаю или не помню ничего про перчатку Шиллера.

– А зря, это про то, как одна мадама, чтобы проверить любовь рыцаря, уронила перчатку к диким зверям и попросила её вернуть.

– И что?

– Нормально всё было с перчаткой. И все живы. Но ради чего было рисковать? Ради принципа?

– Я не рисковал.

– Если бы была провокация?

– Мне ж не восемнадцать лет, я понимаю, что она может провоцировать, и знаю, что риск сейчас не допустим.

– Тогда зачем? Мне кажется это эмоционально и душевно очень тяжелый эксперимент. Зачем тратить так много сил на это? Средневековый любовный детский сад! Где осознанность? Как же поиски волшебника?

– Она мне сказала, косвенно, что волшебник преступник. И он не ответил ещё за то, что он делал.

– А если она не права, если ответил? Да и к тому же, что такого ты сделал?

– В той книжке нормально было деятельности, – очень грустный голос у Руслана.

– На физическом уровне, – говорит Алиса.

– Откуда ты вообще всё это знаешь, и почему ты ругаешь меня? И так тяжело.

– Мы бы с Ричардом расстраивались и психовали, но решили, что не будем. Поэтому тебе спокойно говорю: Так нельзя! Защищать себя – это обязанность волшебника.

– Мне ничего не угрожает.

– То есть? Она захочет разрушить. А ты будешь играть в «белого слона»?

– Только тело она может разрушить.

– Отношения.

– Ну да; отношения зависят от двоих. Если она их разрушит – я уйду.

– Она тебя не любит, но ты и сам себя не любишь! – Алиса злится.

– Я буду учиться, – обещает он Алисе.

– Отлично, дойти до предела, потом учиться? Зачем так? Чтобы ненавидеть друг друга за причинённую боль?

– Нет ненависти, я ей благодарен, потому что я смог понять и почувствовать некоторые вещи.

– А теперь вспомни про то, что есть радость.

– Где?

– В мире.

– В ком? Во мне почти нет, в Мишке нет, в Даниэле нет, в Рите тоже нет.

– Правильно, потому что можно «любить и страдать», а можно «любить и радоваться». Разные подходы. И последствия разные. И тут ТЫ выбираешь. Для себя. И для неё, как тебя любить или не любить. Если уж говорить об отработках старого – то найти волшебников, и помочь их радости – вот цель. Улыбка на губах того, кого ты любишь. Это ценность. Не искупление вины, не месть, не сведение счётов, не подсчёты, кто кому сколько раз сделал больно в какой жизни, чем и как, а начало пути к тому, чтобы почувствовать, что жизнь – это праздник. У тебя же всё для этого есть. А ты сам своим поведением провоцируешь её. На что? Зачем?

– Я устал.

– Ну так вперед, спать, плавать, гулять по лесу, делать массаж. Делать что-то для себя. Превентивно, а не когда начнутся проблемы с телом.

– Хорошо. Переедем в Италию, и там.

– Почему в Италию?

– Вы же с Альдо выбрали Италию. Всем подошло; мне без разницы. Надо найти и купить дом. И жить спокойно.