Минут пять он стоял, боясь даже кашлянуть, затем осторожно присел, положил лучевик на землю – все равно не спасет. Минут через десять станет темнеть, а зверьки уходить явно не собираются. Мысль о том, что ему придется провести ночь наедине с этими тварями, вызвала у Бергера легкий озноб. Стал донимать холод. Отсюда он видел рюкзак, там была фляга, которую положил Кондрат. Бергер представил, как обжигающая жидкость льется по пищеводу, в желудке вспыхивает мягкий огонь и все тело наполняется блаженной истомой.

– Чтоб вас черти взяли, – сказал он как можно дружелюбней в сторону риталусов, уже едва видимых в сумерках, – и Касьяна тоже. Турист хренов. В горы ему захотелось прогуляться.

Бергер достал пачку «Пластуновских». Папироса была последняя. Он злобно посмотрел в сторону своих сторожей, закурил и экономными затяжками стал всасывать горьковатый дымок. Ночь без еды – ладно, но без курева… Этого он Полубою не простит!

– Эй, – послышался внезапно где-то позади знакомый баритон, – а кого это принесло?

– Меня это принесло, – повернув голову, сказал Бергер в темноту. – Осторожно, здесь две эти твари сидят. Меня сторожат.

– Костя! Елки зеленые! Ты как сюда попал? Да вставай, не тронут. Это мои ребятки.

Бергер кряхтя поднялся – ноги затекли, от холода его уже била дрожь.

– Твои, чужие… Я откуда знаю? Я-то их видел – раз-два и обчелся. Да и они же все на одно… на одну морду. У-у, животные!

– Это как сказать. – Полубой был уже рядом, развернул Бергера к себе лицом и по-медвежьи облапил. – Здорово, шпион.

– Здорово, пенсионер. Ты где притаился? Я тебя тут уже час ищу. Крикнул пару раз – никого.

– Не слышал я – далеко, вернее, глубоко был. Пойдем, я там, в скалах, палатку поставил.

Бергер забрал рюкзак. Риталусы исчезли, впрочем, если они и были рядом, в неверном свете звезд их было не разглядеть. А ни одна из лун еще не взошла.

Полубой уверенно шел впереди, иногда оглядываясь на Бергера и довольно улыбаясь. Миновав узкий проход в скалах, который Бергер один ни за что не нашел бы, они вышли к ровной площадке под козырьком скалы. Палаткой то, что здесь стояло, назвать было трудно – навес на четырех жердях, вбитых в почву возле едва теплившегося кострища.

– Располагайся, – предложил Полубой, принимаясь ломать ветки с сухого дерева, лежавшего рядом, – сейчас костерчик соорудим. Правда, пожрать особо нечего. Меня мои зверушки кормят – вон, возле палатки последняя добыча.

Бергер из любопытства взглянул. На земле валялась разорванная пополам змея, длиной около полутора метров и толщиной в руку.

– Ты что, змей жрешь?

– А чего? – недоуменно спросил Полубой. – Нормальное мясо, на курицу похоже. Сейчас попробуешь – за уши не оттащишь.

– Нет уж, благодарю. – Бергер развязал рюкзак и принялся выгружать продукты.

Полубой восхитился:

– Да, так жить можно.

– А прятаться от людей не надо, – назидательно сказал Бергер, – обиженного из себя строить не надо. А то – ишь ты! Пропадите вы все пропадом! Так?

– Нет, – хмыкнул Полубой, – не так… – И, продолжая ухмыляться, заговорщицки подмигнул: – Я тебе завтра такое покажу – ахнешь! И чтобы всем там сказал: Касьян Полубой с ума на Хлайбе и Афродите не сходил и готов предъявить доказательства.

– Касьян, я тебе и так верил… Постой, какие доказательства?

– Завтра увидишь. – Полубой навалил кучу сухих ветвей, раздул головешку. Огонь весело заскакал по сухому дереву. – Ну, давай корми.

Бергер выложил на фольгу жареное мясо, огурцы, помидоры, краюху хлеба, домашний сыр. Полубой оглядел это великолепие и причмокнул.

– Знаешь, чего не хватает?

– Знаю. – Бергер достал литровую флягу и водрузил в центр импровизированного стола. – Кондрат прислал…